А что касается моей чрезвычайной занятости, то, каюсь, дел никаких не имелось. Но не стоит чересчур активно проявлять интерес к такому красавцу, как Владимир Ильич. Уверена, что список его побед настолько длинный, что приходится сворачивать его в пухлый рулончик. Спору нет, Володя — приятный собеседник, и к нему действительно тянет, как ночную бабочку на огонь. И от запаха его одеколона кружится голова: что это, кстати, «Hall Mark»? И смотрит он так, что его, шельму, просто невозможно не расцеловать.
Но все это ровным счетом ничего не значит.
Дома я первым делом набрала полную ванну едва теплой воды с морской солью и несколькими каплями пихтового масла. Получился благословенный кусочек морского берега, скажем Пицунды. И настроение резко улучшилось. Затем любовно расставила на полочке батарею фарфоровых и хрустальных баночек и коробочек с притираниями: это делает женщину возвышеннее и ставит ее над обстоятельствами. И только потом включила автоответчик.
Бедняга просто дымился, выплевывая сообщение за сообщением все для той же загадочной и явно несуществующей Светы. Звонили разные люди, во всяком случае — разными голосами, но определитель с унылым постоянством высвечивал сплошные прочерки. И конца этому царствию не намечалось. Слушать было противно, а прокрутить пленку до конца просто необходимо, мало ли кто смог прорваться и оставить сообщение для меня?
Пропуская назойливые вопли мимо ушей, я думала о вечере, проведенном с Володей: что-то еще казалось мне странным и необычным, невзирая на всю приятность этого свидания, но что? Осенило меня внезапно, как Ньютона, когда я изо всех сил приложилась головой к углу книжного шкафа, запнувшись о кресло. Дело в том, что оба мы старательно избегали любых, даже случайных, упоминаний о своем прошлом. Обычно ведь как: беседующие просто не могут не вспомнить, как бывали там-то, видели то-то, знакомились с тем-то, ели что-то вкусное, наконец, два, или три года, или пять лет назад.
Любой человек обязательно ссылается на весь свой предыдущий опыт. Это его главный козырь, если хотите. Человек любуется своим прошлым, особенно с незнакомыми людьми, и даже приукрашивает его слегка и себя в нем, естественно. Рассказывать о том, что было, — это вообще единственный способ казаться безупречным. А вот мы говорили только о нейтральных вещах и, упаси боже, о нас самих. И это было неестественно.
Лично я не люблю вспоминать о своем прошлом, хотя грехов особых за мной не числится — с моей точки зрения. Просто не люблю, и все. Вот и сейчас, стоило коснуться этой темы во время мысленного монолога, на тебе! — память услужливо стала подсовывать совершенно ненужные детали. Я плюхнулась в кресло и широко раскрыла глаза, можно сказать растопырила. И принялась считать голубых бегемотиков: один, два, три… четырнадцать… девяносто семь… Не помогает. Я ощутила необходимость поговорить с человеком, которого не видела очень-очень давно. Такую необходимость, что, казалось, задохнусь, если не позвоню ему. Но нельзя: последнее это дело — нарушать обещания, данные самой себе…