Трагический сплав победы и поражения, торжества и расплаты, конца и начала.
* * *
Геббельса вынесли на берлинскую улицу. Нацистская форма – темные шерстяные брюки и светло-коричневый китель – вся в клочьях, в ржавых следах огня. Ветер теребит желтый галстук. Он больше всего мне запомнился, этот полуобгоревший галстук – желтая шелковая петля на черной, обугленной шее, – прихваченный круглым металлическим значком со свастикой.
Вышедший из подвалов народ Берлина смотрит на одного из главных виновников своего бедствия. Его снимают для очередного номера киножурнала и для исторической фильмотеки. Это он зажег первый книжный костер, и пламя этого костра грозным пожаром разгорелось над Германией. Имперский комиссар обороны Берлина, он подло обрекал на смерть своих сограждан, врал до последнего вздоха: «Армия Венка идет на выручку Берлина!» Вешал солдат и офицеров за то, что они отступают.
Геббельс распорядился после смерти сжечь его дотла. Но наши штурмовые отряды ворвались в рейхсканцелярию. Около Магды Геббельс лежал отвалившийся с обгорелого платья золотой партийный значок с однозначным номером и золотой портсигар с факсимиле Гитлера.
Перед смертью Геббельс уничтожил собственных детей. Круг убийств замкнулся. Яд, огонь – испытанные в концлагерях средства…
Акт гласил:
«2 мая 1945 года в центре города Берлина, в здании бомбоубежища германской рейхсканцелярии, в нескольких метрах от входных дверей, подполковником Клименко, майорами Быстровым и Хазиным в присутствии жителей города Берлина – немцев Ланге Вильгельма, повара рейхсканцелярии, и Шнейдера Карла, техника гаража рейхсканцелярии, – в 17.00 часов были обнаружены обгоревшие трупы мужчины и женщины, причем труп мужчины низкого роста, ступня правой ноги в полусогнутом состоянии (колченогий), с обгоревшим металлическим протезом, остатки обгоревшего мундира формы партии НСДАП, золотой партийный значок, обгоревший…»
Пистолет системы «вальтер», найденный возле них, использован не был.
Подполковник Клименко – человек тогда еще молодой, тридцати одного года, кадровый военный. Майора Хазина я не знала. Майор Быстров – биолог, кандидат наук, жил в Сибири, его в армию привела война.
Долгие годы войны мы шли по разоренным, сожженным землям Калининской области, Смоленщины, Белоруссии, Польши.
Мы видели геббельсовскую пропаганду в действии: дикое опустошение земли, лагеря смерти, рвы с замученными людьми, «новую цивилизацию», когда человек человеку – палач.
Дорога войны привела нас в имперскую канцелярию.
Теперь, спустя много лет, меня иногда спрашивают: не страшно ли было смотреть на этих мертвецов? Было другое: чувство содрогания, но страшно не было. И не потому лишь, что много страшного мы видели за четыре года войны, но скорее потому, что эти обгоревшие останки, казалось, не человечьи – сатанинские.