Мощный рев мотора и хруст кустов заглушили его собственное хриплое, неровное дыхание. Торсен снова был возле ямы, держа в руках нечто, напоминающее доску для серфинга.
Он опустил ее в дыру на веревке. По краям доски имелись дырки для ручек, но в целом она походила на странную штуку для связывания, особенно учитывая ремни по бокам.
— Привяжи его покрепче, Йен Сильверстейн, и следи, чтобы доска не перевернулась, пока я буду ее поднимать.
Легче сказать, чем сделать, особенно одной рукой. Йен попытался удержать доску в неподвижности и перекатить цверга на нее, но не сумел.
— Ну ты и дерьмо, просто бесполезное дерьмо, — услышал Йен голос отца.
Пошел к черту, папуля, подумал Йен и удвоил усилия, стараясь заставить работать и левую руку. Во что бы то ни стало он закатит цверга на эту чертову доску.
Крик боли вырвался из губ Йена, когда что-то хрустнуло в левой руке, а доска улетела по льду куда-то в сторону, бесполезная, как он сам.
Пытаясь добраться до доски, Йен услышал отдаленный скулеж и не удивился, узнав свой голос.
Черт, не могу я, и все.
Придется через «не могу». Как бы ни была весома причина, по которой ты не делаешь того, что должен, ты все равно не делаешь того, что должен, и все. Важен результат, а не добрые намерения.
— Нет, постой-ка, — сказал Ториан Торсен и опустил в дыру свою раскладную трость. — Просунь руку через петлю, и я тебя вытащу.
Йен последовал его указаниям.
— Держись крепко, — сказал Торсен непонятно зачем. (А что Йен собирался делать? Надеяться, что проклятая палка прилипнет к руке?)
…Йен выпал на холодный снег, задыхаясь от боли и холода словно вытащенная на берег рыба. Торсен уже прикрепил другой конец веревки к «бронко», потом бегом вернулся к Йену и скорее отнес, чем довел его до машины.
Подсадил Йена на водительское сиденье, помог закинуть внутрь ноги.
— Жди моего сигнала, а потом трогайся медленно-медленно, — сказал Ториан. — Ради Отпрыска, медленно-премедленно.
Он изо всех сил захлопнул дверь, затем бросился к яме и исчез в ней.
«Бронко» еще не успел остыть, и Торсен включил печку, пока перегонял сюда машину.
Теплый воздух из вентиляционных решеток прогонял холод. Тут Йен заметил, что зубы у него стучат. Что ж, он плотнее сжал челюсти.
Торсен велел ему подождать, но когда придет время двигаться, задержки быть не должно. Йен держал правую ногу на тормозе.
— Давай, Йен Сильверстейн, давай!
Йен отпустил тормоз и нажал на газ. Тихонечко, тихонечко, говорил он себе, плавно давя на педаль.
«Бронко» медленно покатился вперед, выбирая слабину веревки, и остановился.