Последующие тридцать миль нам не встретилось ни одной живой души.
Час за часом мы ехали по безлюдной, суровой, безграничной пустыне. Солнце, хотя и клонилось к закату, яростно пекло и немилосердно слепило глаза. Наконец я увидел впереди гряду скал, к которой вел длинный, пологий подъем.
Я тщательно обозрел окрестности с биноклем Найланда Смита. Вокруг по-прежнему было безлюдно. Земля высохла, превратившись в камень. Однако впереди, на дне маленькой долинки, виднелась группа пальм, и я понял, что там должна быть вода.
Высоко над головой одиноко парил страж-стервятник.
Тропа, ничем не напоминавшая автомобильную дорогу, изобиловала рытвинами. Нас подбрасывало самым невероятным образом. Сверившись с картой, мы выяснили, что пора поворачивать к скалам.
Саид вел машину в той небрежной манере, которой отличаются большинство местных водителей, привыкших, что шины — это такие штуки, которые в здешнем климате рано или поздно неизбежно взрываются, и искренне уверенных, что моторами управляют могущественные духи, спорить с которыми — дело безнадежное. Впрочем, запасных шин у нас было целых три, то есть хотя бы в этом наша экспедиция могла надеяться на лучшее.
Мы как раз пересекали ту маленькую долинку, приближаясь к группе пальм. Вдруг рука Смита сжала мое плечо.
— Останови! — велел он нашему водителю. Саид послушно затормозил.
— Смотрите!
Мы все уставились вперед, куда указывала его рука. На мягкой земле отчетливо отпечаталось множество следов автомобильных шин.
— Фа Ло Ше! — произнес Найланд Смит, как бы отвечая на не заданный мною вопрос. — Можете больше не беспокоиться, Гревилль. Дорога в Карну вполне проходима для автомобиля.
Вопреки его ироническому совету, это открытие заставило меня задуматься.
Откуда приезжала к нам в лагерь мадам Ингомар? Неужели из оазиса? И каждый раз возвращалась туда? Скорее всего, именно так…
Как всегда, когда мысли мои обращались к этой феноменальной женщине, в воображении немедленно возникала живая картина. Ее узкие, удлиненные, нефритово-зеленые глаза, казалось, пристально глядели прямо в мои. Я увидел, как в длинном инкрустированном мундштуке, зажатом в изящных пальцах цвета слоновой кости, тлеет одна из тех маленьких сигарет, которые она так любила…
Мы проехали укрытый под сенью деревьев колодец. Сразу за ним начался довольно крутой подъем. Не ручаюсь за других, но мои мысли, как я уже описал, витали довольно далеко. Однако едва мы поднялись на вершину холма и перед глазами вновь возникли необозримые пространства бесконечной пустыни, у меня вновь возникло ощущение, что за нами следят.