Вот ходоки – рвались в Смольный к «дедушке Ленину», были люди и до них, что к Царю шли. А это были люди, что и в семидесятые куда-то рвались и шли…
Да что там говорить, и я только что встретил на Афоне, что в Греции, и на большом «трезубце», ходока, который, умница, туда из Владивостока пришёл. Причем, не просто пришёл. Он туда без паспорта и денег пришёл…
Были среди них и девочки и мальчики и даже дяди с тетями. Каждый при своём имени.
Вот, например, Сеня «Скорпион»37 – человек во всех отношениях обаятельнейший. Посмотришь на него – ну личность! Хаирище – во! Джинсища – во! Усищи – во! Ну и всякое такое прочее – во! Слова говорит быстро и чуть невнятно, глаза не бегают – носятся! Восторг!
С таким и не страшно, сам кого хочешь напугает – я не в том смысле, что некрасивый, нет! Все «системные» люди внутренне, а порой и внешне – красавцы, просто такой образ жизни накладывает на их облик какую-то тень, то ли как из преисподней, то ли как из царства морского… Смесь дорожной пыли, загара и морской капусты.
Общались легко и естественно. Девчонки отбегали ненадолго, стреляли у прохожих немного денег, и приносили себе и остальным поесть и покурить. Вечером обязательно кто-нибудь приходил и говорил где сегодня какой-нибудь концерт и вся «хиповая горка» снималась и шла за этим человеком, хоть на край Эстонии. А благо и не далеко идти было.
Так нас один раз занесло на какую-то последнюю станцию местной электрички, и мы целый вечер слушали странное трио «Орнамент». Странного особенно ничего не было, просто у нас в городе ничего подобного не играли – смесь «Cream» и эстонских народных мелодий.
В то утро, после концерта, я впервые увидел Олега Даля. Он возвращался с какой-то другой вечеринки, которая судя по всему ни для него, ни для его сопровождающих ещё не кончилась. По-моему он тогда здорово ругался по-эстонски – это было моим открытием… Один раз нас занесло на самую окраину Таллина ночевать…
Да, к вопросу о ночевке – здесь все так же непосредственно было поставлено в те времена. Приходил кто-то из местных ребят и спрашивал: «Есть где слипать?» «Нет» – отвечали ему. «Ну, пошли…» – звучало в таллинских сумерках. И доходило до уникального…
Один раз мы забрались в чью-то комнату метров пятнадцати, вдесятером – впятнадцатером. Причем заходить пришлось через окно, и не шуметь, потому что остальная часть квартиры была полна соседей. Но и это не помешало тогда шепотом петь. На флейте я из соображений безопасности я в ту ночь не играл.
Позже Борис написал загадочную песню, точнее загадочными были слова к ней. Корневой вариант «системного» эсперанто. На этом языке тогда говорили все московские центровики, но теперь они об этом и не помнят. «When I was last летом in the Таллин Maybe it was Ленинград and что-то ещё… Там was a flat there, whithout any условий, Whith no planty of room и без всякой двери at all, So мы вошли через window»…