Железо (Роллинз) - страница 33

Перед тем, как отключиться, я увидел только
Как крысы и тараканы в наручниках выстроились в ряд

Стою в ванной, держа в руках свой член. Жалкий слюнявый мудак смотрит в зеркало. Кончает, как любая другая тварь. Спусти в раковину. Мне сейчас мерзко. Не нужна мне девушка, о которой я думал. То была временная слабость. Я никогда больше так не сделаю. Сейчас я хочу кого-нибудь убить. Хочу увидеть чьё-нибудь уничтожение, блядь. Хочу увидеть конец целой кучи людей. Я сдерживаюсь. Чуть не пробил дырку в стене. Я убил романтику. Эта дрянь мне нравилась, пока я не понимал, как вертится мир. Теперь это для меня ничто. Ни одна девушка больше не лишит меня этого.

Должно быть, тогда я лишился разума. Глупое дитя. Больше не надо. Просто место, куда можно засунуть хуй, словно у тебя нет мозгов. Полностью теряя форму. Хотя говорю тебе: это ложь, с которой я никак не могу справиться. Необходимость лгать, чтобы не оставаться ночью одному. Лгать, себя к чертям не помня, чтобы тебя просто трахнули. Я так не могу. Хорошо, что больше эта срань мне не потребуется.


Бах!

Эта книга была написана в основном в Лос-Анджелесе в 1988 году. Район, где я жил, был мне отвратителен. Грязища, повсюду валялся мусор. Ошибка в инженерной психологии, и я в ней застрял. Я психовал, когда на городском автобусе выбирался из этого кошмара. Я часами сидел в своей маленькой комнатке, со всем своим скарбом вокруг, и исходил на мочу. Значительную часть книги я написал, слушая «Black Sabbath». В книге есть кусок под названием «Улица Ножей», который был разминкой для куска под названием «Всё», опубликованного в книге «Вой на рода».


Раньше я любил тебя
И до сих пор люблю
Так эгоистично
Я люблю тебя прежнюю
Тебя не коловшуюся наркотиками
Тебя не избитую мужчинами
Ты смеёшься мне в лицо и называешь меня идиотом
Но это правда
Я всё ещё люблю тебя
Иногда мне удаётся увидеть тебя прежнюю
Когда твои глаза блестят
Когда ты выглядишь почти живой


Он сидит на складном стуле
Уставившись на свои руки
Все шрамы
Кулак в лицо
Кулак в стекло
Кулак в стену
Кулак
Кулак
Кулак
Теперь куда теперь?
Слава есть эхо
Он слушает как другие рассказывают свои истории
И все они звучат одинаково
Он думает про себя:
Реабилитация – не путь, а тяжкий труд
Он смотрит на тех, кто с ним в одном фургоне
Пустые лица
Видели призраков
Видели Вьетнам
Видели Корею
Видели Беверли-Хиллз
Видели слишком много
И слишком часто
Они сидят кружком
Исповедуясь
Очищаясь
Фургон катится
Одинокие, упорные
Всё ещё привычные к привычке
Под флуоресцентными лампами они выглядят инвалидами