Железо (Роллинз) - страница 43

На первую страницу
Она говорит, что живёт в палате
И вокруг неё всё время множество других детей
Крутая жуткая реальность
Ей ещё нет тринадцати
Она спрашивает, нельзя ли позвонить как-нибудь ещё
Я говорю, конечно можно
Она говорит пока и вешает трубку
Я смотрю в потолок и пытаюсь заснуть
Мне сейчас так одиноко

…


1:22 ночи
Телефонные звонки
Межгород
Она бросила лечение
Нервничает из-за того, что у неё новый психоаналитик
Хочет, чтобы её подруги тоже слезли с наркотиков
«Она пашет как проклятая всю неделю.
Получает зарплату в пятницу и всё уходит в нос.
Пытается бросить, но это трудно».
Она говорит, что весь прошлый год она сидела на таблетках
Она сидела у себя в комнате, уставившись на стену
Её домашние делали вид, что её здесь нет
Она ходит в бары, чтобы побыть среди людей
Она не может оставаться в одиночестве надолго, иначе у неё съезжает крыша
Говорит, что приедет в Лос-Анджелес
А голос такой, точно она говорит во сне
Я говорю, что мне через несколько часов вставать
Она злится
Говорит, что я избегаю её
Обзывает меня всякими словами и вешает трубку
Ещё одна ночь испорчена

…


Она звонит мне из психушки в каком-то захолустье
Рассказывает, как её держат в смирительной рубашке
Говорит, что ей становится лучше
Сама этого не чувствует
Но ей твердят, что ей всё время становится лучше
Я думаю о ней, пока она говорит
Она делает в штаны
Мужчины в халатах цепляют к её голове электроды
Я думаю о лабораторных крысах
Запахе дерьма
Всем этим людям становится лучше
Яркие лампы
Белые простыни
Этот чужой человек

Блюз чёрного кофе

Я хотел сделать книгу, которая была бы хорошим спутником в дороге, вроде того, чем была для меня «Чёрная весна» Генри Миллера летом 1984 года. Эта книга собрана из коротких рассказов, дневниковых заметок, эссе и записей снов. Я закончил книгу в 1991 году и переработал в 1992-м.


124 мира

№ 29: Мы идём по улице и спорим. На чём надо ехать: на такси, на автобусе или пойти на кладбище пешком? Я говорю, что не против пройтись. Она говорит, что это для меня чересчур, и останавливает такси. Мы доезжаем до кладбища и входим. Мне не по себе. Не потому, что мне трудно гулять рядом с кучей жмуриков, а потому, что из будочки у ворот сейчас вынырнет кто-нибудь вроде легавого или сторожа и разгундится, какого чёрта мы собираемся здесь делать. Так и вижу какого-нибудь жирного сраного борова:

– Что вы думаете здесь делать? Ищете место, где бы потрахаться, а? Ага, я так и понял… проблядушки. Наверное, прикидываете залезть в какой-нибудь мавзолей и наебетесь до потери сознания, да? А вот и не выйдет! Убирайтесь к чёрту отсюда, пока я из вас всю срань не вышиб до самой остановки. Ты чего на меня пялишься, парень? Давай, попробуй только. Хотел бы я поглядеть. Я тебя так отделаю, что фингал у мамы будет. Убирайтесь к чёрту отсюда, засранцы. Что-нибудь этакое. Мы проходим в ворота, никто не появляется. Идём по неровной потрескавшейся дорожке. Целые семьи лежат в ряд. На некоторых камнях написано просто «

Следующая страница