— Дзёкио-дон, вы дали мне немало улик против себя, — сказал Сано из глубины часовни. — На основании ваших показаний я мог бы обвинить вас в убийстве и государственной измене.
Она лишь улыбнулась:
— Но ведь вы этого не сделаете, не правда ли?
Сано понял: она прекрасно изучила его; она знает, что он не пойдет на арест, не имея вещественных доказательств вины: он с самого начала потерял контроль над беседой. Сано дал волю раздражению:
— Чего вы добиваетесь? Хотите убедить меня, будто вы, вся такая искренняя, невиновны? Или, наоборот, желаете понести заслуженное наказание и поэтому столь откровенны со мной? Или переводите огонь на себя, защищая кого-то?
Дзёкио рассмеялась, чем окончательно поставила Сано в тупик.
— Вы детектив. Искать ответы на вопросы — ваша профессия.
После ухода сёсакана Дзёкио вернулась к алтарям. Она открыла коробочку с благовониями; руки задрожали; чтобы не расплескать содержимое, пришлось опустить коробочку на пол. Дрожь охватила все тело. В глазах потемнело; ниша с алтарями завертелась перед глазами с головокружительной скоростью. Дзёкио села на колени и закрыла лицо трясущимися руками.
Она предвидела, что Сано явится допрашивать ее по второму убийству, и заранее наметила линию поведения при встрече с ним; тактика предполагала некоторый риск, но отводила более серьезную опасность. Теперь она полагала, что зашла слишком далеко. Кое-какие вопросы Сано застали ее врасплох. Обнаружилась угроза, о существовании которой она даже не подозревала.
Дзёкио отогнала мрачные мысли. Дрожь и головокружение отступили. Возникла потребность посоветоваться, как не допустить погибели сына, себя самой и всего двора. Дзёкио встала, взяла одну из свечей, горевших перед Буддой, вновь преклонила колени напротив ниши, укрепила свечу в специальной подставке на одном из столиков и открыла дверцу алтаря. В шкафчике из тикового дерева, потемневшего от времени, лежала деревянная дощечка с тремя иероглифами «У Цзэцянь».
У Цзэцянь жила в Китае почти тысячу лет назад. Она не входила в число предков императорской семьи. Тем не менее все женщины из рода Дзёкио почитали ее как богиню-покровительницу. В возрасте четырнадцати лет У Цзэцянь стала наложницей императора Танской династии Тай Цзуна. После его смерти У Цзэцянь завоевала любовь императора Гао Цзуна, сына и наследника Тай Цзуна. Он был слабовольным, ленивым и глупым, а она — умной и честолюбивой. Гао Цзун женился на ней. Императрица У Цзэцянь стала править Китаем, хотя конфуцианский канон запрещал это женщинам.
Глядя на язычки пламени, Дзёкио сосредоточилась. Вскоре перед ее внутренним взором забрезжила человеческая фигура, затем обозначились голова и плечи. Вихрь красок успокоился, и перед Дзёкио возникла императрица У Цзэцянь. Черные волосы были уложены в замысловатую высокую прическу; гребни сверкали драгоценными камнями. Вышитые золотом драконы скалились на ее кимоно из красного шелка. Румяна и помада подчеркивали красоту, покорившую двух императоров. У Цзэцянь смотрела на Дзёкио острыми, умными глазами. Губы задвигались, и в голове Дзёкио зазвучал голос: