— Пришло нам время умереть! — с утрированной страстью продекламировал мужчина, схватив партнершу за руки.
Женщина, всхлипывая, запричитала:
— Пусть в этом мире нам не довелось быть вместе, но в ином мы станем мужем и женой.
Парочка, припав друг к другу, побрела сквозь воображаемый лес к керамическому горшку с огромным кустистым бамбуком.
Рэйко узнала «Самоубийство в Камакуре». Пьеса, излагающая правдивую историю проститутки и горшечника, разлученных общественным мнением, шла на театральных подмостках Эдо и некоторое время пользовалась популярностью. Поверх голов зрителей Рэйко с удивлением наблюдала, как зрелищем, предназначенным для черни, наслаждаются придворные.
— Это досточтимая госпожа Асагао, — тихо проговорил дворецкий, кивнув на женщину, исполнявшую роль проститутки.
Удивление Рэйко возросло, когда она хорошенько разглядела императорскую наложницу. Асагао было немного за двадцать. Сложная прическа, нашпигованная цветами, круглое лупоглазое лицо, веки, закрашенные тушью, нарумяненные щеки... Какая низкая вульгарность при высоком статусе!
Актер, игравший возлюбленного, имел мелкие черты лица и ладно скроенную фигуру. Он подвел Асагао к горшку и вскричал:
— Пусть смерть придет к нам в тени этих бамбуковых зарослей!
Он пал на колени, и Асагао фальшиво запела нежным голосом:
Нам не пришлось познать
Ни дня покоя...
Вместо этого — одни лишь муки несчастной любви.
Она засеменила по сцене, жеманно вихляя крутыми бедрами, обтянутыми кимоно.
Убей меня своими руками,
Освободи меня от этой муки,
А потом соединись со мной на небесах!
Упав на колени перед актером, она зарыдала и взмолилась:
— Пожалуйста, обними меня напоследок!
Они обнялись: актер принялся гладить Асагао, та начала отвечать на ласки. Они явно наслаждались друг другом. Бесстыдный пыл смутил Рэйко.
Актер выхватил из-за пояса кимоно деревянный кинжал:
— Вот залог того, что наши души будут вечно вместе!
— Я готова. Не медли! — Госпожа Асагао закрыла глаза и выпрямилась.
Рыдая, актер «вонзил» кинжал ей в грудь. Она вскрикнула, упала и забилась, изображая предсмертные конвульсии. Он обнимал ее, пока стоны и судороги не затихли. Потом воскликнул:
— О любимая, иду за тобой! — и «воткнул» кинжал в свою грудь.
Зрители одобрительно зашумели и зааплодировали. Обреченная парочка немного полежала, встала и, смеясь, поклонилась. Тут Асагао заметила новое лицо; ее глаза загорелись. Она спрыгнула с помоста и засеменила к Рэйко.
— Досточтимая госпожа Сано! Я так рада встретиться с вами! — выпалила она.
Дворецкий, услышав: «Вы можете быть свободны!» — удалился.