— Кстати, о других подозреваемых, — вспомнила Рэйко. — Ты виделся с бывшей женой Левого министра?
Сано почудилось, будто его окружили зыбучие пески, глубокие ямы и острые камни. Он убрал руку, чтобы жена не ощутила его волнения.
— Да, виделся.
Как можно более натуральным голосом он передал разговор с Кодзэри.
— Выходит, Коноэ был для нее постоянной головной болью, — констатировала Рэйко, не замечая состояния Сано. — И при этом она уверяет, что не испытывала неприязни к нему. Сомневаюсь, что Кодзэри рассказала тебе все. Думаю, с женщиной она будет откровеннее. Как по-твоему, стоит мне повидаться с ней?
— Нет! — вырвалось у Сано.
Рэйко, сбитая с толку его горячностью, удивленно вскинула ресницы:
— Но ведь она принадлежит к буддистскому ордену, отвергающему насилие. С ней менее опасно общаться, чем с членами императорского двора. Почему ты против?
— Видишь ли...
Ему хотелось еще раз увидеть Кодзэри. Он надеялся, что следствие предоставит повод для этого.
— Но это единственная линия, которую я могу отрабатывать, — огорченно сказала Рэйко. — Теперь, когда стало известно, что я помогаю тебе, дамы меня на порог не пустят...
В дверь постучали.
— Войдите! — крикнул Сано, вне себя от радости, и встал.
Рэйко поднялась следом.
В комнату вошли детективы Марумэ и Фукида и поклонились.
Марумэ сказал:
— Простите, пожалуйста, за вторжение, сёсакан-сама. Нас просили передать вам вот это.
Фукида протянул цилиндрический футляр черного лака, украшенный золотыми хризантемами.
Сано открыл футляр и достал свиток. Пробежав глазами жирные черные иероглифы и осмотрев факсимильную печать, он сообщил:
— Его величество требует, чтобы я немедленно приехал к нему.
— Зачем? — спросила Рэйко.
— Он не пишет, но я догадываюсь, что он хочет убедить меня отпустить госпожу Асагао. — От перспективы нового столкновения с двором у Сано заныло сердце. — Я должен идти.
С чувством, что он попадает из огня да в полымя, Сано взял мечи.
— Марумэ-сан, Фукида-сан, прошу за мной. — Повернувшись к Рэйко, он пообещал: — Мы закончим разговор позже.
Они подъехали к императорской резиденции как раз в тот момент, когда храмовые колокола отбили половину после часа собаки. У ворот стояли два стражника — воин сёгуна и караульный из местных.
Спрыгнув с лошади, Сано представился и сказал:
— Меня пригласил император.
— Да, сёсакан-сама. — Воин поклонился и повернулся к караульному: — Сходи за сопровождающим.
Караульный поспешно ушел. Сано и детективы остались ждать на тихой, пустынной улице. Между усыпанным звездами темно-фиолетовым небом и стенами резиденции чернели купы деревьев. Кособокая луна висела над горами. По мере того как нарастали голод, жажда и усталость, тревога усиливалась. Глядя на осунувшиеся лица детективов, Сано понимал, что и им не слаще. Марумэ и Фукида целый день безрезультатно расспрашивали горожан о монете с изображением папоротника. По пути во дворец Сано рассказал им о признании и аресте Асагао. Детективы согласились, что отправлять Асагао на суд в Эдо рано. Они готовы были продолжать следствие, хотя в случае неудачи им тоже грозила беда: бакуфу практиковало групповую ответственность.