Спустя четверть часа Баринов миновал небольшой овражек, а на подъеме врезался раненным плечом в торчавший от поваленного дерева сломанный сук. От боли, прострелившей аж до самого бедра, в глазах замельтешили искры. Он сделал по инерции пару неверных шагов, остановился, ища свободной рукой опору и, рухнул наземь, закувыркавшись по склону назад — на самое дно лощины.
Две пары глаз наблюдали за этим беспорядочным падением. Они уже минуты три неотрывно следили за еле передвигавшим ноги русским. Как только тело его скатилось вниз и осталось лежать неподвижно, два человека переглянулись и быстро двинулись к нему…
Владивосток
Дверь кабинета Газырова без стука распахнулась. Руслан поднял грозный взгляд, но тут же сменил гнев на улыбку — на пороге появился Мухарбек. Встав из-за стола и сделав несколько шагов навстречу давнему другу, Руслан по обычаю обнял старого друга. Тот же, выудив из кармана бутылку коньяка, нарочито возмутился:
— Почему совсем не заходишь в мой ресторан? Два дня уже не виделись!.. Или обедать перестал? Саум, что ли соблюдаешь? Так до рамадана еще далековато…
— Столько проблем знаешь… Тут скоро не только про обед забудешь.
Они присели на мягкий кожаный диван.
— Люба! — вдруг громогласно и с неприязнью позвал хозяин кабинета.
В кабинет стремительно ворвалась секретарша — молодая, но уже полнеющая женщина, фигурой и формами напоминавшая Руслану образы, запечатленные в семнадцатом веке великим Рембрантом: огромные бедра; мускулистые икры; покатые плечи и пышные, будто спелые дыни груди…
Газыров незаметно скривился и приказал:
— Сооруди-ка нам что-нибудь из закуски.
Та поспешно кивнула и собралась было прикрыть за собой массивную дверь, да босс остановил ее фразой, произнесенной тоном весьма угрожающим:
— И еще… Если в моей пепельнице не останется места для окурков, я предложу тебе должность охранника на автомобильной стоянке.
Зная крутой нрав шефа, Любочка побледнела, схватила переполненную пепельницу и опрометью ринулась исправлять оплошность. Руслан Селимханович проводил ее взглядом строгим и беспощадным, Мухарбек — мягким и отчасти восторженным…
— Хороша твоя Любка, и где ты таких «штучек» отыскиваешь? — украдкой вздохнул он.
Давно подмечая некую симпатию старинного приятеля к своей секретарше и искренне удивляясь его вкусу, Газыров с сожалением покосился в его сторону:
— Если ты находишь ее неотразимой — забирай хоть сегодня!..
На Любочку он уже не мог смотреть без раздражения, посему готов был расстаться с ней незамедлительно. Однако ж и Мухарбек — приличный по здешним меркам семьянин, не был готов к сиюминутному «отважному» решению. Поспешно дав задний ход, он перевел беседу в другое — деловое русло: