Джорджиана вскрикнула и устремилась к нему, но Ник стал у нее на пути. Она попыталась пройти мимо, но он удержал ее, привлек к себе и сказал тихо:
— Не надо, голубка, он уже далеко.
Она посмотрела ему в глаза и увидела в них сожаление, уверенность и еще что-то таинственное и вселяющее тревогу. Она бросила взгляд на бьющееся в конвульсиях тело на кровати и вопросительно посмотрела на Ника.
— Мне очень жаль, голубка.
Вновь появилась тетя Ливи с охапкой чистых полотенец. Взглянув на бьющееся в судорогах тело графа, она обратилась к Нику:
— Уведите ее отсюда.
— А что если он снова позовет меня? Я хочу быть рядом, чтобы успокаивать его.
Тетя Диви и Ник обменялись взглядами, и она оставила их наедине. Ник взял Джорджиану за руки и повернул так, чтобы она не видела кровать и то, что на ней происходит.
Он притянул ее поближе и сказал:
— Я уже видел больных с такими симптомами, голубка. — Он дотронулся рукой до ее щеки. — Едва ли он сможет попра…
— О нет. — Глаза ее наполнились слезами. Она быстро сняла очки, вытерла глаза и положила очки в карман фартука. Потом повернулась и увидела, что врач и домоправительница пытаются привязать простынями к кровати согнувшееся тело графа. Ник потянул ее за руку, но она продолжала стоять на месте.
— Нам нужно уйти, — сказал он твердо. — Для него мы уже ничего не сможем сделать.
Она покачала головой, но Ник положил руку ей на плечи, свободной рукой сжал ее запястье и заставил повернуться к двери.
— Я не могу его оставить!
— Тебе придется это сделать, голубка. Ты знаешь, что он не захотел бы, чтобы ты видела его в таком состоянии. Старый плут чертовски гордый.
Джорджиана перестала сопротивляться и зарыдала. Когда Ник выводил ее из комнаты, она последний раз оглянулась и увидела лишь белую, как саван, простыню, смятую агонией графа. Слезы вновь заволокли ее глаза, и она закрыла их, полностью доверившись Нику. Они пошли по коридору, и она увидела, что Ник открывает дверь небольшой гостиной возле лестницы. Они вошли, он закрыл дверь, вытащил платок из ее рукава и протянул ей.
— Посиди немного, прежде чем присоединишься к семье. Едва ли в этой ситуации они будут вести себя лучше, чем в других, менее трудных.
Джорджиана позволила ему подвести ее к небольшому дивану, обитому золотистой тканью. Она вконец растерялась. В голове ее проносились бессвязные мысли, в то время как Ник отыскал бар и налил в бокал хереса. Пальцы ее пробежали по цветочному узору диванной ткани. Ткань эта была такой гладкой, что она едва не соскользнула с дивана, когда села на него.