– Вы думаете, Вожински покончил с собой?
– Майор подозревает именно это, а у меня есть кое-какие вопросы, – ответила Ева. – И ответов я пока что не нашла. Но найду обязательно! – Она взяла со стола записку. – Начнем сегодня вечером, с Алисы. Жду вас здесь в одиннадцать часов, но не в форме. Постарайтесь выглядеть как квакер, Пибоди, а не как полицейский.
– У меня есть платье, которое сшила мама на мой прошлый день рождения. Только учтите: если станете смеяться, я разозлюсь и обижусь.
– Постараюсь держать себя в руках. А теперь давайте посмотрим, что можно выяснить про Селину Кросс и клуб “Атам".
Через пять минут Ева глядела на экран монитора и мрачно усмехалась.
– Интересно… Наша Селина засветилась. Успела побывать за решеткой. Смотрите, Пибоди. Сексуальные услуги без лицензии, затем обвинение в нападении на клиента, которое было впоследствии снято. Через три года после этого решила заделаться медиумом. Никак не могу понять, какого черта некоторые люди так жаждут общаться с умершими? Еще через два года – подозрение в жестоком обращении с животными. Недостаточно улик для ареста. Так, вот это уже ближе: производство и распространение наркотиков. За это отсидела год. Еще через три года была допрошена по подозрению в участии в ритуальном заклании братьев наших меньших. Но у нее оказалось железное алиби.
– Отдел по борьбе с наркотиками держал Селину под наблюдением, когда ее выпустили из заключения? – поинтересовалась Пибоди.
– Разумеется. Но обвинений ей больше не предъявляли.
– Может быть, Селина работала на подхвате, а они охотились за рыбкой покрупнее?
– Пожалуй. Надо будет расспросить об этом Марион. Ого, посмотрите-ка! Оказывается, Селина Кросс является единственной владелицей клуба “Атам". – Ева задумчиво прикусила губу. – Гм-м. Откуда это у дамы, по мелочи торгующей наркотиками, нашлись средства на клуб? Она наверняка служит ширмой. Интересно, знают ли в отделе по борьбе с наркотиками, кто за ней стоит? Давайте-ка на нее посмотрим. Должен быть файл с фотографией Селины Кросс.
– Ух! – выдохнула Пибоди. – Жуть какая!
– Да, такое лицо не забудешь, – пробормотала Ева. Узкое, удлиненный овал, правильные черты, полные алые губы, пронзительные черные глаза. Лицо было красиво, но красота эта казалась холодной и – тут Пибоди была права – жутковатой. Цвета воронова крыла волосы, прямые и длинные, разделял ровный пробор. Над левой бровью виднелась крохотная татуировка.
– Что это за символ? – заинтересовалась Ева. – Давай-ка увеличим этот участок лица.
– Это пентаграмма… – Голос Пибоди дрогнул, и Ева с удивлением обернулась на нее. – Перевернутая. Она не из виккан, Даллас. Она сатанистка.