«И, честно говоря, безумно интересно», — сказала она себе.
Каждое утро Саманта вылезала из незнакомой по стели, разлепляла сонные глаза и всматривалась в зеркало, пытаясь убедиться, что это действительно она. Что это случилось именно с ней. С Самантой Гэннон.
«Я писала эту книгу всю свою жизнь, — думала она. — С самого детства, когда слышала семейные легенды, когда умоляла бабушку и дедушку повторить рассказ, не упуская мельчайших подробностей. А по том оттачивала мастерство, лежа в постели и придумывая новые приключения».
Эта история казалась ей такой романтичной, такой захватывающей… А приятнее всего было то, что она произошла с ее родными.
Работа над новой книгой, которую Саманта назвала «Большой Джек», тоже шла очень успешно — наверное, потому, что она писала о своем прадеде. Ей не терпелось вернуться к роману, снова погрузиться в мир Джека О'Хары, мир воров и бандитов, скрывающихся от полиции. Перед турне у нее не было ни одной свободной минуты для работы, а во время турне — тем более. Но письменный стол подождет. Она не будет думать о новой книге как минимум сорок восемь блаженных часов. Бросит сумки и забудет об их существовании. Запрется в своем чудесном тихом доме. Примет пенную ванну, откроет бутылку шампанского.
Будет отмокать и пить, отмокать и пить. Если проголодается, то что-нибудь закажет из ближайшего ресторана. Все равно что. Главное, что это будет ее еда на ее кухне.
А потом проспит десять часов подряд.
И не будет подходить к телефону. Она еще с борта самолета позвонила родителям, брату, сестре, дедушке с бабушкой и сообщила, чем собирается заниматься ближайшие пару дней. Друзья и коллеги подождут день-другой. А поскольку со своим последним партнером Сэм рассталась больше месяца назад, ни один мужчина ее не ждал.
Наверно, оно и к лучшему.
Когда машина остановилась у тротуара, Сэм выпрямилась и захлопала глазами. Дом! Как обычно, она замечталась, с головой ушла в свои мысли и не поняла, что уже приехала.
Она взяла сумку и ноутбук, водитель донес до дверей ее чемодан и остальной багаж. Сэм была так счастлива, что, давая ему щедрые чаевые, чуть не поцеловала его на прощание. Вместо этого она помахала таксисту рукой и втащила вещи в крохотный вестибюль дома, который ее бабушка называла кукольным.
— Я вернулась! — Она оперлась спиной о дверь и перевела дух, едва сдерживаясь, чтобы не пуститься в пляс. — Мое, мое, мое! Все это мое! Малышка, я вернулась!
Добравшись до гостиной, Сэм застыла на пороге и ахнула. Столы и стулья были перевернуты, ее любимый Диванчик лежал ножками вверх, как черепаха. На полу валялся разбитый вдребезги телевизор, вокруг были разбросаны семейные фотографии в рамках и сорванные со стен картины и репродукции.