— Не нашел?
— Не нашел, — ответил он и швырнул в стол последний пакет.
— Может, не узнал? Фотография ведь…
— Ничего похожего! Лиц много, а ее нет. Выходит спрятала она фотографии?
— Чего ж ты удивляешься, — спокойно сказал Рябинин. — Меня другое удивляет. Человек с высшим образованием, геолог, а по совместительству воровка и мошенница. Как это понять? У тебя такие преступники были?
Петельников отрицательно качнул головой.
— Вот и у меня не было, — вздохнул Рябинин и сел писать протокол.
Изымал он только один халат. Парики, бутылка коньяка и отпечатки пальцев были изъяты ночью.
— Может быть, Сергей Георгиевич, она преступница века? — мрачно предположил инспектор.
Неужели она, преступница века, образованный человек, не понимала, что ей некуда деваться? Квартиры не было, работы не было, под своей фамилией жить нельзя — только временное существование под фальшивым именем.
— Вадим, — сказал Рябинин, защелкивая портфель, — пожалуй, ее квартира больше вопросов поставила, чем разрешила.
— Странная девка, — согласился Петельников. — Сейчас поеду в трест.
Рябинин подошел к шкафу, открыл его, начал рассматривать платья, кофты, пальто… И вдруг невероятное подозрение шевельнулось в нем, как зверь в норе. Рябинин усмехнулся, но у подозрения есть свойство засесть в голове намертво и его оттуда уже ничем не вышибешь — только доказательствами. Петельникову он решил пока не говорить.
Инспектор склонился к нему и полушепотом, словно обнаружил Карпинскую под кроватью, сказал:
— Пойдем выпьем по бутылочке пивка.
— Пойдем, — вздохнул Рябинин.
Он не сказал ему о том, что увидел в шкафу.
На другой день Рябинин загорелся надеждой от простой мысли: если ее ухажеры теряли сознание, то кто же платил? Видимо, она. Но тогда ее должны запомнить официанты. И вот сейчас он кончил допрос трех работников ресторана, которых ему мгновенно доставил Петельников. Один официант помнил, как расплачивалась девушка, но внешность ее забыл. Второй рассказал, что она повела пьяного парня и вообще не уплатила. А третий ничего не помнил — частенько девушки выводили подвыпивших ребят…
От надежды ничего не осталось.
Выговор Рябинину за эксгумацию объявили. В приказе говорилось: «… за халатность, допущенную при захоронении». О гробе не упоминалось, поэтому весь день ему звонили из других районных прокуратур и спрашивали — куда он дел покойничка.
Рябинин удивился самому себе: он не очень расстроился, будто и не ему взыскание. Подумав, понял, почему — наказан не за плохое следствие, а за случай. Он перебрал в памяти все свои взыскания и благодарности и высчитал, что взысканий было побольше. И все за случаи. Поэтому Рябинин не боялся закономерностей — их можно предусмотреть. Но в работе следователя случаев немало, как и в жизни. Мысль Рябинина уже перескочила с выговора на другое — побежала по свободному руслу…