– Такие скользкие типы, как он, насколько я успел заметить, неизменно проскальзывают в начальники. Как говорится, прошу прощения за каламбур.
– А почему, собственно, на общественных началах? – неуверенно возразил Житков.
– А потому, что я сильно сомневаюсь в существовании у Ягодина намерений финансировать поиски убийцы особы, пытавшейся нагреть его на триста тысяч баксов. А больше просто и некому.
– Ты слишком упрощенно понимаешь нашу выгоду. Это не всегда могут быть деньги.
– А что еще?
– Пойми, нам еще долго предстоит работать в этом городе. Без связей в правоохранительных органах это очень затруднительно.
– У тебя этих связей вроде предостаточно.
– Не будь наивным. Связи крепки только тогда, когда они двусторонни. Если люди поймут, что ты сам не можешь быть им полезен, то тебя постепенно просто забудут. И не потому, что эти люди плохи. Просто такова человеческая природа. Мы не можем с этим не считаться.
– Ты хочешь сказать, что теперь нам жизненно необходимо помочь Черных?
– Было бы неплохо. Ведь сейчас он получил не совсем то, на что рассчитывал. Вместо эффектного разоблачения и громкого процесса с участием всех видов средств массовой информации будет чисто канцелярская процедура закрытия дела вследствие смерти обвиняемой. На этом повышения не заработаешь.
– Вот так всегда, – проворчал Крылов, – порядочные работящие и талантливые люди…
– Вроде нас с тобой, – иронически вставил Житков.
– Да, вроде нас, – с вызовом подтвердил Крылов. – Получается, что эти достойные люди, якобы силой обстоятельств, вынуждены на своем горбу вывозить всяких проходимцев к вершинам власти. А потом жалуемся, что у нас начальство плохое. Что потопали, то и полопали.
– Ты же сам только что сказал, что Черных непременно выбьется в начальники. Ты хочешь, чтобы в этом ему помог кто-то другой?
– До других мне нет дела.
– Но тогда эти самые другие, до которых тебе, разумеется, нет никакого дела, и будут вправе рассчитывать на его благодарность и встречную помощь. А мы окажемся ни при чем. Ты этого хочешь?
– Ты убедил меня в несовершенстве жизненного устройства. Теперь я хочу только одного – спокойно умереть, – мрачно закончил Крылов.
– Не сгущай краски. Черных не так уж и плох.
У него есть одно незаменимое для чиновника качество.
– Это какое?
– Он абсолютно рационален, а следовательно, так же абсолютно предсказуем.
– Черт с ним, с Черных. Не хочу ничего больше о нем слышать.
– Есть еще одна причина, по которой я считаю необходимым продолжить это дело.
– Какая же?
– Мне глубоко претит мысль о том, что по городу ходит некто, считающий, что он обвел нас с тобой вокруг пальца, как лопоухих пацанов.