Карета была открытой, была превосходная ясная погода, — лучшее время для сельского пейзажа: зеленела брюква, желтело жнивьё, леса и рощи приобрели цвет охры в преддверии осени. Пшеница была уже убрана. Куропатки, целым выводком, все еще словно ручные, прогуливались возле пней, в то время как фазаны, уже поредевшие после охоты, были более осторожны и старались спрятаться. Глядя на это, он мог бы представить себе, какое удовольствие от охоты было ему было предложено!
Но Майнард не думал об этом. Мысли о предстоящем удовольствии от охоты его не занимали. Он думал только об образе этой красивой девочки, которую впервые увидел на палубе атлантического парохода, и в последний раз — на балконе напротив сада Тюильри; с тех пор он не видел Бланш Вернон.
Но он часто думал о ней. Часто — не то слово! Каждый день, каждый час!
И теперь его душа была поглощена таким же любованием, но только не природы, а сцен и эпизодов, в которых принимал участие этот прекрасный образ — ее первое появление, сопровождавшееся этим странным предзнаменованием; ее лицо, отраженное в зеркале салона; эпизод в Мерсей, который подарил ему ее ответный взгляд, когда они расстались на пристани в Ливерпуле; и, наконец, последний, тот краткий взгляд с балкона, который он успел заметить, ведомый жестокой силой своих тюремщиков.
От этого воспоминания у него были самые сладкие и приятные чувства. Не от того, что он ее увидел; но от мысли, что благодаря ее вмешательству он был спасен от позорной смерти, и это была судьба! Он знал также, что был обязан своим спасением ее отцу.
И теперь он ехал, чтобы встретиться с этим прелестным молодым созданием — в рамках семейного круга и с санкции родительской власти — чтобы ему было позволено поближе с ней познакомиться, что совпадало с его собственными тайными желаниями!
Не удивительно, что в ожидании такой перспективы он не обращал внимания на куропаток, прогуливавшихся по жнивью, или на фазанов, прячущихся от посторонних взоров!
Прошло уже почти два года, как он впервые ее увидел. Теперь ей было пятнадцать, или что-то вроде этого. В том быстром мимолетном взгляде на балкон он успел заметить, что она выросла и повзрослела.
Тем лучше, думал он, ведь теперь еще ближе то время, когда он сможет проверить истинность своего предчувствия.
Хотя радость и переполняла его, он не был уверен. Кто он такой? Без имени и титула, почти бездомный авантюрист, огромная пропасть разделяет его и дочь английского баронета, отмеченного титулом, не говоря уж о богатстве. Какие надежды мог он питать на то, что этот разрыв будет преодолен?