Он очень хотел и в то же время боялся этого! То давнее предчувствие, которое тогда, в первую их встречу, посетило его, теперь начало казаться ему обманчивым.
Совсем иные чувства теперь владели им, и, когда он оказался один в тихой лесной чаще, с его губ непроизвольно слетели слова:
— Она никогда не сможет стать моей!
— Ты согласна, Бланш? Ты согласна? — таковы были другие слова, не произнесенные, но услышанные им, когда экс-капитан остановился в роще падубов, прикрывавших его своей вечнозеленой листвой.
Это говорил молодой Скадамор, ласковым и нежным тоном.
Ответа не последовало, и тот же вопрос были задан вновь, другими словами:
— Ты можешь обещать мне это, Бланш? Ты можешь?
С замиранием сердца, не дыша, Майнард ожидал ответа. По тону обращения говорившего ему нетрудно было догадаться, что это диалог и что кузен и кузина были наедине.
Вскоре он убедился, что это именно они. Проходя рядом по лесной дорожке, кузены оказались прямо напротив поляны, где притаился он сам.
Они остановились. Он не мог их видеть. Лица их были скрыты от него колючими пучками падуба, которые нависали достаточно низко. Но колючки не мешали ему слышать каждое слово из разговора кузенов.
Сладкой музыкой в его ушах прозвучал ответ девочки.
— Я не смогу, Франк! Я не смогу!
Хотя он не знал ни смысла, ни значения обещания, которое она отказалась дать.
Но разъяснение вскоре последовало, и оно дало Майнарду еще большее вознаграждение за перенесенные муки.
— Все ясно, — сказал Скадамор с укором, — я знаю, почему ты не сможешь обещать мне это. Да, я знаю.
— Что ты знаешь, Франк?
— Только то, что видят все: то, что ты питаешь симпатию к капитану Майнарду, который настолько старше тебя, что годится тебе в отцы или дедушки! Ах! И если твой отец узнает об этом — хорошо, я не буду говорить, о чем…
— Даже если б это было так, — решительно парировала дочь баронета, — кто может обвинить меня? Ты забыл, что этот джентльмен спас мне жизнь! Я уверена, что утонула бы, если б не его благородный поступок. Храбрый поступок! Тебе стоило видеть, как тогда огромные волны готовы были поглотить меня. И не было никого, кто рискнул бы подать мне руку! Он в самом деле спас мне жизнь! И что удивительного в том, что я благодарна ему за это?
— Ты испытываешь большее, чем простая благодарность! Ты влюблена в него!
— Влюблена в него! Ха! Ха! Ха! Что ты имеешь в виду, кузен?
— О! Тебе не стоит притворяться. Ты достаточно хорошо знаешь, что я имею в виду!
— Я знаю то, что ты очень несносен, Франк; ты такой с самого утра.
— Я несносен? Я больше не буду таким, по крайней мере, с тобой. Поскольку ты, кажется, мной не довольна, я думаю, ты не будешь возражать, если я откланяюсь. Я полагаю, ты сможешь найти дорогу домой без меня? Если ты будешь идти по этой лесной дорожке, ты не заблудишься. Она приведет тебя к воротам парка.