Чарли отложила вилку, чтобы произвести подсчет на пальцах.
— Ты, Томми, Стефен, я, Данни и Анни — это шесть. И еще одна для папы, когда он вернется домой.
Краем глаза она украдкой взглянула на Джея. Упоминание об отце заставило детей притихнуть.
— У нас останется три спальни и комнаты для прислуги, которые мы сможем сдавать внаем, — сказала Анни, нарушая тишину.
На Джея обычно находило раздражение, когда кто-либо говорил об отце, но на этот раз он сдержался. Джей осушил свою голубую кружку.
— Девять комнат плюс помещение для прислуги? — в его голосе слышалась свойственная ему осторожность, они что-то не договаривали. — Так в чем же дело?
Они ждали этого вопроса. Дело было не таким уж простым. Наконец, Анни ответила:
— Нам нужно убедить мистера Хартфорда согласиться, чтобы мы купили этот дом в рассрочку, и чтобы он не продавал его Боумонтам.
— Есть еще какие-нибудь горы, которые вы хотели бы свернуть? — добродушно произнес Джей.
— Нет, только эту, — Анни была серьезна. — Лиха беда начало.
— Я ухожу навестить Данни, — для Джея это сейчас было самым важным. — Пошли, Чарли. Не будем заставлять ее ждать.
Оба они скрылись за дверью.
— Так что ты на самом деле думаешь, Анни? Попробуем? — Томми зашагал по комнате, держа в руке стакан с водой, но он был слишком поглощен мыслями, чтобы пить. — Если Джей получит хорошее входное пособие, думаешь, старик Хартфорд согласится на сделку?
— Господи, я не знаю, Томми. У нас такие же шансы, как у всех остальных.
Она выложила последние блины и оставшиеся сосиски на тарелку Стефена, который едва слышно произнес:
— Мы не сможем перебить цену Боумонтов.
При этих словах, бывших общеизвестной истиной, он внимательно посмотрел на Анни.
— Но не может же Боумонт скупить все. Стефен наклонился над тарелкой с блинами.
Уже переодетая в футболку и джинсы, Данни с радостным пронзительным визгом распахнула дверь безукоризненно чистой квартиры Джессики Спренгстен и бросилась на шею брата, осыпая его поцелуями. Малышка была вне себя от ликования, и чувство обиды сжало сердце Джессики. Четыре года она заботилась о Даниэле, любила, лелеяла, но девочка никогда не встречала ее с таким восторгом.
Это было несправедливо.
Когда возбуждение Данни немного улеглось, Джей подхватил ее на руки и закружил по комнате. Замерев от счастья, она крепко прижалась к нему. Данни была слишком маленькой для своего возраста, ей можно было дать и шесть лет. Вошедшая следом за Джеем Чарли тихонько присела на софу, упорно отводя взгляд от глаз тети Джессики.
— Ты выглядишь как-то чудно, Чарли, — только и сказала Данни, взглянув на обезображенные волосы сестры.