— Черт, я не имел понятия даже о ее существовании, не говоря уж о том, что она слепая, — Джей заскрежетал зубами, вспомнив, что Стефен пытался его предупредить, но он был слишком взвинчен, чтобы выслушать брата. — Мне в больнице сказали, что ей сделали снимки.
— Эти врачи не скажут ничего определенного, пока не набьют как следует карманы, — рассудительно сказала Анни, — поэтому нечего заранее так переживать. Она, может быть, абсолютно здорова, но ее вполне могут полгода продержать в больнице. Так что нечего тебе там выжидать.
— Я никак не могу поверить, что из-за меня пострадала слепая девушка, — до его сознания, наконец, начинало доходить, какое чудовищное преступление он совершил, и чувство вины нахлынуло, словно волна ледяной воды. — Я не уйду отсюда, пока не увижу ее. Потом, скорее всего, вернусь домой. Я приехал сюда на «скорой». Будь добра, позвони Томми, чтобы он забрал грузовик.
— Я пошлю его к тебе.
Джей повесил трубку телефона. На плечи лег груз непомерной ответственности. Не приведи Господь иметь дело с кем-нибудь из Боумонтов, а тут, вдобавок ко всему, этим Боумонтом оказалась слепая девушка. Жизнь сегодня преподнесла ему чертовски жаркий денек. Он снова пошел в приемную.
Паркера нигде не было видно, куда-то исчезла и старшая медсестра. Джей подошел к молоденькой сестричке, сидевшей за столиком.
— Скажите, в какой палате лежит Линна Боумонт?
— Вы ее родственник?
— Брат, — торопливо сказал он. — Какой номер? Медсестра бегло просмотрела карточки.
— Ее перевели в четыреста вторую, это одноместная палата.
— Как туда пройти?
— Я даже не знаю. Я работаю здесь недавно. Через несколько минут он нашел палату. Дверь, через которую постоянно то входили, то выходили какие-то санитары и медсестры, была приоткрыта, и Джею хорошо был слышен шедший за дверью разговор. Сквозь щель ему был виден молодой человек приблизительно его возраста, вероятно, жених. До него донесся голос миссис Боумонт.
— Здесь Курт. А Паркер поехал домой за твоими вещами. Тебе придется провести в больнице ночь. Ну, будь умницей.
Джей не мог дождаться, когда они уйдут. Ему не терпелось самому увидеть Линну. Но тут в разговор вступил молодой человек.
— Я отменил свою поездку в Чикаго. Нет таких дел, которые не могли бы подождать. Ты для меня важнее. Как себя чувствуешь, дорогая?
Наконец, Джей услышал ее голос, очень тихий и совершенно не похожий на голос той девушки, над которой он подшучивал сегодня в конюшне. Какой-то безжизненный, измученный голос. Чувство вины сжало Джея железными тисками с новой силой.