«Конец, — подумал Нойбауэр. — Конец. Все потеряно. Что скажет теперь Зельма? Никакой справедливости». Он повернул назад и, тяжело ступая, обошел дом. Приблизившись к углу дома, он увидел на другой стороне фигуру, которая, завидев его, пригнулась и бросилась бежать.
— Стой! — закричал Нойбауэр. — Остановиться! Или я буду стрелять!
Фигура остановилась. Это был маленький раздавленный человечек.
— Подойди ко мне!
Человечек крадучись приблизился к нему. Нойбауэр узнал его только тогда, когда тот вплотную подошел к нему. Это был прежний владелец торгового дома.
— Бланк, — проговорил он удивленно. — Это вы?
— Так точно, господин оберштурмбаннфюрер.
— А вы что здесь делаете?
— Извините, господин оберштурмбаннфюрер. Я… я…
— Вы можете членораздельно объяснить, а? Что вы здесь делаете?
То, что Нойбауэр был в униформе, помогло ему быстро восстановить свой авторитет и вернуть самообладание.
— Я… я… — пролепетал Бланк. — Я только раз здесь появился, чтобы… чтобы…
— Что… чтобы?
Бланк беспомощно махнул в сторону развалин.
— Чтобы порадоваться этому, да? Бланк отскочил назад.
— Нет, нет, господин оберштурмбаннфюрер. Нет, нет! Вот только очень жаль, — прошептал он. — Жаль.
— Разумеется, жаль. Теперь вы можете вдоволь посмеяться.
— Тут не до смеха! Не до смеха, господин оберштурмбаннфюрер.
Нойбауэр внимательно посмотрел на него. Перепуганный Бланк стоял перед ним, прижав руки к телу.
— А вам больше повезло, чем мне, — горько проговорил Нойбауэр. — Было хорошо оплачено. Или нет?
— Так точно, очень хорошо, господин оберштурмбаннфюрер.
— Вы получили деньги наличными, а я — груду развалин.
— Так точно, господин оберштурмбаннфюрер! Жаль только, очень жаль. Все происшедшее…
Нойбауэр уставился в пустоту. Сейчас ему действительно казалось, что Бланк провернул блестящую сделку. На какой-то миг подумалось, а не продать ли ему обратно эту груду развалин за большие деньги. Но это противоречило партийным принципам. А кроме того даже этот мусор дороже того, что в свое время он заплатил Бланку. Не говоря уже о земельном участке. Он выложил пять тысяч! Только за земельную ренту пришлось уплатить пятнадцать тысяч. Пятнадцать тысяч!
И все псу под хвост!
— Что у вас? Что вы тут руками размахались?
— Нет, ничего, господин оберштурмбаннфюрер. Я упал, это было давно…
Лицо Бланка покрылось потом. Крупные капли катились со лба на глаза. Он мигал правым глазом чаще, чем левым. Левый глаз у него был стеклянный и поэтому не так остро воспринимал пот. Он боялся, что Нойбауэр воспримет его дрожь, как проявление наглости. Такое с ним уже случалось. Но в данный момент Нойбауэр думал совсем о другом; вовсе не о том, что тогда перед заключением сделки Бланк был подвергнут допросу в лагере. Он разглядывал лишь груду развалин.