— Так и сделаем. Вам следует явиться в гимнастический зал городской школы. Бюро регистрации браков теперь помещается там.
— Спасибо.
Они остановились у выхода.
— А почему не сейчас? — спросил Гребер. — Тогда нам уж наверняка ничто не помешает.
Элизабет улыбнулась.
— Мне нужно хоть немного времени, чтобы приготовиться, Эрнст. Ты этого не понимаешь, да?
— Только наполовину.
— Наполовину, — и то хорошо. Зайди за мной без четверти два.
Гребер медлил.
— Все обошлось как нельзя лучше, — сказал он наконец. — Что только мне ни мерещилось! Сам не знаю, почему я так трусил. Я был, наверное, очень смешон, да?
— Нет, нисколько.
— А я думаю, все-таки очень.
Элизабет покачала головой.
— Отец тоже считал, что люди, которые его предостерегали, смешны. Нам повезло, Эрнст, вот и все!
Пройдя несколько улиц, Гребер увидел портняжную мастерскую. В ней сидел портной, похожий на кенгуру, и шил военный мундир.
— Можно отдать в чистку брюки? — спросил Гребер.
Портной поднял голову.
— У меня портняжная мастерская, в чистку не беру.
— Вижу. Я бы хотел и отутюжить мою форму.
— Ту, что на вас?
— Да.
Пробормотав что-то, портной встал. Он осмотрел пятно на брюках.
— Это не кровь, — успокоил его Гребер. — Это прованское масло. Можно вывести бензином.
— Почему же вы сами не вывели, если вы все знаете? Бензином такие пятна не выведешь.
— Допускаю. Вам лучше знать. Есть у вас во что пока переодеться?
Портной скрылся за занавеской и вернулся с клетчатыми брюками и белой курткой. Гребер взял их.
— А скоро будет готово? — спросил он. — Сегодня у меня свадьба.
— Через час.
Гребер переоделся.
— Тогда я через час зайду.
Кенгуру с недоверием посмотрел на него. Он рассчитывал, что Гребер подождет в мастерской.
— Мой мундир — хороший залог, — пояснил Гребер. — Я не убегу.
Портной широко улыбнулся.
— Ваш мундир принадлежит государству, молодой человек. Но так и быть, идите и подстригитесь. Это необходимо, раз вы собираетесь жениться.
— Верно.
Гребер отправился в парикмахерскую. Клиентов обслуживала костлявая женщина.
— Муж на фронте, — сказала она. — Я его пока заменяю. Садитесь. Побрить?
— Постричь. А вы и это умеете?
— Господи боже мой! Да уж я так хорошо научилась стричь, что скоро забывать начну. И помыть? У нас превосходное мыло.
— Да. И помыть.
Женщина действовала довольно энергично. Она подстригла Гребера и основательно обработала его голову мылом и мохнатым полотенцем.
— Желаете брильянтин? — спросила она. — У нас есть французский.
Гребер очнулся от внезапной дремоты, посмотрел на себя в зеркало и испугался. Уши его, казалось, выросли, — так коротко были острижены волосы на висках.