Северный ветер гнал по бескрайней сини неба череду комковатых облаков. Горбатые, с искрящими спинами и серо-сиреневыми подбрюшьями, они несясь, едва не цепляя ветви ясеней и буков, меняя на ходу очертания, вытягиваясь, теряя клочья, исчезали, растворяясь в пространстве, словно жизни людей, втянутых в кровавую круговерть войн и междоусобиц, на смену им, ежась под бесстрастными и безжалостными пальцами ветра, приходили другие, такие же гордые и непримиримые, чтобы вновь мчаться, таять уходить в небытие.
Глава 5
Приозерная империя, Соль-Эльрин, императорский дворец, блочник, день двадцать пятый, послеобеденный отдых
Примул Соль-Эльрина всегда удивлялся аскетизму утреннего убранства личных покоев императора, да живет он вечно! Длинные, кажущиеся бесконечными ряды книжных полок. Ложе с кипой набитых конским волосом подушек. Огромный стол, заваленный листами пергамента и чертежными инструментами. И никакой золотой, серебряной утвари, тончайшего фарфора, который привозят торговцы с Отпорных гор, прикрывающих южные провинции Озерной империи от морового поветрия Великой топи, да и от набегов кровожадных дикарей, населяющих плавучие деревни, тоже. Никаких драгоценных мехов — черных шкурок соболей, седых лис, белых горностаев и черно-бурых пещерных медведей. Никаких кубков и ларцов, сверкающих самоцветами, кои доставлялись с далекого-предалекого Облачного кряжа, из владений перворожденных сидов. Впрочем, самоцветы были. Но не для украшения кабинета, а в виде коллекции. Самая большая коллекция в Империи. Предмет постоянной зависти ученых из Вальонской Академии. В последнее свое посещение города-на-озере государь император снизошел до постоянных просьб профессуры и пообещал не забыть Академию в завещании.
Сам Примул, невысокий, круглолицый, как кусочек вареного теста со шкваркой внутри — любимое блюдо веселинов, понимал необходимость аскезы членов Священного Синклита и подчиненных им жрецов-чародеев. Умерщвление плоти способствует укреплению духа, без чего нельзя начинать работу с Силой. Но император?! Глава светской власти в стране мог позволить себе хотя бы незначительные вольности. Какое-нибудь увлечение из простых и понятных любому обывателю. Соколиную или гепардовую охоту, коллекционирование оружия и доспехов, одну-две наложницы помимо законной супруги. Скаковые лошади или охотничьи собаки… Хоть бы что-нибудь! Ведь тогда сам император Луций стал бы простым и обычным, доступным для понимания. Но до сих пор, несмотря на более чем десятилетнее знакомство, повелитель Озерной империи представлял для Примула Соль-Эльрина загадку.