Ася беззвучно смеялась, затылком ощущая, как движется его кадык.
Стены не было.
Некоторое время Антошка и Симагин разбирали варианты борьбы комиссара со все возрастающими количествами белобандитов. Когда комиссар в одиночку очень убедительно положил целую дивизию каппелевцев, усиленную десятком британских танков и двумя аэропланами, причем ни одного человека не убил до смерти, а всех только оглушил и взял в плен, Антон, потрясая руками, возопил: "Ну почему они вот так не показывают?!" Глаза у него горели. Время, однако, поджимало, и Ася стала загонять Антошку в постель. Он резонно отвечал, что в переломные моменты мировой истории истинному коммунару не до сна. Ася, не растерявшись, заметила, что долг доблестного борца – использовать для отдыха краткие затишья, иначе в ответственный момент силы могут изменить борцу. Переодевавшийся Симагин подхватил и, прыгая на одной ноге, из коридора привел несколько примеров из деятельности крупных коммунаров Азии, Африки и Латинской Америки, когда они попадали в трудные положения из-за недооценки роли отдыха. Убежденный Антон немедленно дал себе совершенно секретный приказ идти спать и начал вымогать у Аси честное слово, что его разбудят сразу, если произойдет нечто решительное. Ася торжественно поклялась, и через десять минут Антон ровно сопел.
Симагин пил чай с кр-рэнделем. Чай был замечательно вкусный. Симагин удовольственно прихлебывал, опять ощущая непоколебимую уверенность в благополучном исходе решительно всего, и в этот момент в дверь кухни несмело постучали.
Симагин удивленно поднял голову.
– Можно? – спросил женский голос; разумеется, Асин, и все-таки какой-то не Асин, напряженный и робкий.
– Э-э, – ответил Симагин, – конечно...
Дверь медленно отворилась.
Ася была в том белом платье, о котором он мечтал. Она была в белых девчачьих гольфах, на голове ее громадной ласковой стрекозой уселся белый бант. Она стояла, скромно сдвинув щиколотки, и теребила ремешок сумочки.
– Простите, пожалуйста, что я так поздно, – сказала она застенчиво. – Ужасно поздно, да? – она на секунду подняла веки, стрельнула глазами и опять потупилась.
Симагин перевел дух. Начиналась игра, но какая – он пока не понимал. Когда он увидел такую Асю, ему стало не до игр.
Ася терпеливо ждала.
– Нет, вы совсем мне не помешали, только я... тут по-домашнему, простите...
– Ой, это ничего! – поспешно сказала она.
– Тогда проходите, прошу вас. Хотите чаю?
– Благодарю вас, Андрей Андреевич, я не голодна, – скромными шагами она вошла в кухню, и от движения грудь ее, обещая, открыто заколебалась под тонкой белой тканью. Симагин опять на миг позабыл все слова, и Ася, чувствуя прикосновение его взгляда, смутилась не шутя, ее шею и подбородок залила краска.