— А вы, Питер, из каких?
— Понятия не имею. Скорее всего, мое место среди клиентов Марка. Может, не в самом начале очереди, а где-то сзади, но это не меняет сути дела.
— Не понимаю, как можно шутить такими вещами, — вздрагивает моя спутница и невольно прижимается ко мне.
— А над чем же еще шутить? Человек, сам того не желая, шутит над тем, что его окружает, а как вы сами заметили, нас окружает прежде всего насилие.
— Вы даже не предполагаете, в какой степени вы правы, — говорит мисс Грей таким тоном, что я настораживаюсь.
— Как это понимать?
Вместо ответа она предлагает:
— Зайдем куда-нибудь, где тепло. Я бы с удовольствием выпила чашку горячего чая.
«Горячий чай». В моей памяти тут же возникает кондитерская, куда однажды меня пригласил мистер Хиггинс, кстати, также жертва двух опасных сил: преступного мира и собственной продажности.
Короче говоря, мы заходим в старомодную кондитерскую, которая попадается нам по дороге в «Еву», и уединяемся в скромном уголке. Я заказываю чай для Линды, себе — кофе и тут же осознаю свою ошибку: принесенные нам чай и кофе почти одинаковы по крепости и даже по цвету.
— Последнее время у вас какой-то подавленный вид, — замечаю я, стоически отпивая глоток подозрительной жидкости.
— Неужели это заметно?
— Боюсь, что да.
— Ах, Питер, я в полной безысходности, — вздыхает Линда.
И чтобы я не ломал голову в догадках, поясняет:
— У меня был разговор с Дрейком. Очень долгий и очень неприятный разговор.
— На какую же тему?
— Тем было две. Первая была приправлена угрозами, вторая — посулами.
— Ясное дело. Ну а все-таки, о чем шла речь?
— Прежде всего он обвинил меня в невыполнении его указаний. Вместо того чтобы играть роль вашей надзирательницы, я стала вашей любовницей. И даже не удосужилась подать ему хоть какую-нибудь мало-мальски интересную информацию о вас.
— Надеюсь, это соответствует истине?
— Да. Однако он использовал это обстоятельство как повод припугнуть меня Марком, тем самым, в очередь к которому, по вашим словам, стоите и вы. «Дорогая, — сказал он мне, — за предательство у меня одно наказание. Возможно, мне недостает воображения, но до сих пор лучшего я не придумал. Не беспокойтесь, я не стану вас мучить. Я просто вас ликвидирую». А когда я спросила, в чем он видит мое предательство — вы ведь один из его людей, — он ответил: «В какой степени Питер мой человек и в какой — нет, как раз вы и должны были выяснить. Во всяком случае, если на этот счет у меня есть некоторые сомнения, я совершенно не сомневаюсь, что вы человек Питера».
Помолчав, она машинально отпивает глоток чая и продолжает: