— Это идея, — соглашаюсь я, — но, насколько я могу судить по некоторым поверхностным впечатлениям, формы мисс Грей несколько более округлены, чем это допускают требования современного вкуса… к тому же она очень флегматична…
— Лгунишка! — добродушно грозит мне пальцем рыжий; его уголек в данный момент не только раскален до предела, но, как это ни странно, покрыт капельками пота. — Каждое ваше слово — чистая ложь… Поверхностные впечатления… флегматична… и что там еще?.. Не соответствует современному вкусу… Неужели мы с вами, Питер, не современные люди?
В любое другое время обстоятельство, что он ставит меня на одну доску с собой, вероятно, повысило бы мое самочувствие, но в данной ситуации оно внушает известные опасения. Тут Дрейк умолкает, потому что оркестр снова грохочет, оповещая появление самки в золотом платье. Но вот и это раздевание позади, и когда наконец самка удаляется уже без всяких признаков одежды, шеф бормочет:
— Грустный номер… Особенно в конце я чуть не расплакался… — И, беря в руки почти пустой стакан, он поясняет:
— Она мне напомнила Бренду…
Он делает предостерегающий жест, хотя я вовсе не намереваюсь перебивать его.
— Молчите, Питер… Мне очень хорошо известна ваша точка зрения. Не стоит труда убеждать меня, что мы поспешили с Брендой, точно так же, как и с Ларкиным. Я не могу не торопиться, мой друг. Потому что торопится… сама жизнь… И еще потому, что, если я буду медлить, все полетит к черту… Неужели вы думаете, что мне легко? Неужели вы не видите, что у меня сердце обливается кровью, когда я смотрю этот номер со стриптизом, который моя Бренда исполняла не в пример лучше? Моя Бренда… Моя… и еще многих других…
Он мрачно наливает себе новую лошадиную дозу, если можно допустить, что лошади пьют виски, введенные в заблуждение тем обстоятельством, что одна из разновидностей этого напитка называется «Белая лошадь».
В этот миг конферансье, одетый в темно-синий смокинг, чтобы его не путали с кельнерами, торжественно объявляет:
— Мисс Линда Грей!
Мисс Линда, как всегда, царственна, как всегда, держится с большим достоинством, но, то ли потому, что я еще нахожусь под впечатлением нашего разговора в кондитерской, то ли по какой-нибудь другой причине, эта ее царственность мне кажется несколько наигранной. Певица медленно выходит на круг дансинга, снимает микрофон со стойки и обводит взглядом ближайшие столики. На этот раз взгляд ее останавливается на существе мужского пола, настолько тщедушном и усохшем, что кажется, будто его только что вынули из гербария.
Короче говоря, мисс Линда приближается к хилому юноше и начинает петь своим теплым мелодичным голосом: