— Да, в самом деле, — соглашаюсь я. — События таковы, что и я, и вы теперь можем спать совершенно спокойно.
И чтобы подкрепить эти слова соответствующими действиями, я отправляюсь по лестнице к себе в номер.
«Принимайте корреспонденцию покойного и держите связь со мной», — сказал Мортон. Серьезное основание, чтобы торчать в кабинете на Дрейк-стрит, при условии, что корреспонденция может содержать в себе что-нибудь интересное.
Только ничего интересного она не содержит. И это заранее известно американцу. А может, он имеет в виду те самые открытки из Вены? Да, в самом деле. Но Мортон должен быть идиотом, чтобы не сообразить, что эти почтовые открытки никогда не будут получены. Или же он считает идиотом меня.
Открытки не будут получены в том случае, если операция потерпит крах где-то между Варной и Веной. Но они не будут получены и в том случае, если операция не потерпит крах. По той простой причине, что тогда само ЦРУ организует провал на приемном пункте в австрийской столице. Так что и в этом случае товара не будет, а следовательно, не будет и сообщения о товаре.
Но почему тогда американец посадил меня сюда, в это уютное местечко, вместо того чтобы без излишних проволочек отправить прямо на кладбище? Почему он допускает, что партия может быть перехвачена до прибытия в Вену? Короче, операция должна быть повторена. И, следовательно, я ему еще нужен.
Допустим и другой ответ, но я лично не очень убежден в его достоверности: Мортон намеревается использовать меня в будущем, меня и мою группу, состоящую из людей, готовых на все. Только для него я и мои люди — не более чем кучка криминальных типов, падких на деньги. А после того как провокация состоится, ЦРУ уже не нужны эти политически неблагонадежные типы, которые, кроме всего прочего, вероятно, возбудят подозрение местных властей.
Есть еще и третий ответ. В том случае, если провокация удастся, Мортон мог бы меня использовать в качестве живого свидетеля, которого падкие на сенсацию журналисты охотно будут снимать и интервьюировать: агент, подосланный болгарами, принимает товар в Лондоне. Раскаявшийся грешник, готовый, как хорошо отлаженный автомат, повторять свои признания, сфабрикованные и отредактированные Мортоном. Но, поскольку грешник будет абсолютно не готов принять на себя эту роль, она неминуемо отпадет. Вместе с ней отпадает и грешник.
Вероятнее всего первый вариант. А это значит, что я могу рассчитывать на известную неприкосновенность только до момента, когда Мортон получит сообщение, что провокация провалилась. А этот момент не за горами. С каждым днем мы неудержимо приближаемся к нему, к этому торжественному, трогательному и незабываемому мгновению, когда мы будем приглашены на собственные похороны.