— Насколько мне известно, ты познакомился с Кейном Ковингтоном, Тахома.
У Натали вырвалось удивленное восклицание.
— Это так, — невозмутимо ответил шаман. — Ты знаешь его, полковник Шелби?
— Он мой давний друг, — с гордостью сообщил тот.
— Храбрый воин, храбрый… — пробормотал старик.
— То же самое он сказал о тебе.
В ходе этого диалога Натали бросилось в глаза отсутствие лапы снежного барса на груди у Тахомы. Она промолчала, но как только дверь за дядей закрылась, подступила к индейцу с расспросами. Тот не стал скрывать, что отдал амулет своему новому другу.
— То есть Кейну Ковингтону! — вспылила Натали. — Как ты мог?!
— Я сделал это, — заявил шаман непререкаемым тоном. Он выпрямился на диване и отвернулся к окну, оставив Натали наедине со своими эмоциями. В конце концов ей волей-неволей пришлось успокоиться. Усевшись рядом, она положила изящные белые пальцы на уродливую темную руку индейца.
— Тахома, — начала она мягко, просительно, — ты не должен был отдавать свой охранный амулет, тем более Ковингтону. Этот человек присвоил Гранитный дворец и прилегающие к нему земли. Рано или поздно…
— Ему грозит опасность, — перебил старик.
— Тем лучше! — отрезала Натали. — Это потому, что он вторгся на чужую территорию. Ему самое время убраться назад на Миссисипи! Не понимаю, чего ради ты хочешь спасти этого… этого…
— Храбреца?
— Кто тебе сказал, что он храбрец?
— Я видел шрамы. Их оставил северянин, когда пытался убить его.
— Допустим, на спине у него шрамы. — Натали поднялась ;и начала ходить перед стариком взад-вперед. — Ну и что? Почему ты решил…
— Я не говорил про шрамы у него на спине.
— Ты же только что сказал, что видел их!
— Я сказал, что видел шрамы. Что они на спине, я не говорил.
Черные глаза испытующе уставились на Натали, которая нервно прокашлялась.
— Мм… да… короче, где бы они ни были, эти шрамы…
Она вспыхнула под настойчивым взглядом, метнулась в одну сторону, потом в другую и, наконец, остановилась, топнув ногой.
— Шрамы еще ни о чем не говорят! Я рассержена, Тахома! Мне не нравится, что ты связался с этим человеком! Сначала Эшлин, потом дядя Шелби, а теперь еще и ты! Я требую, чтобы…
— Я твой богоданный отец. Костер На Снегу! — резко перебил старый шаман и поднялся. — Ты не смеешь так со мной разговаривать. Почтение — вот что пристало дочери по отношению к отцу, потому что отец стар и мудр, а она молода и глупа.
— Ну, знаешь ли! Это уж…
Старик остановил ее властным движением руки. Его морщинистое лицо стало суровым, брови сошлись на переносице, глаза загорелись мрачным огнем.