По субботам они не работали.
— Да нет. — Голос у Кэй внезапно охрип, — Пока еще ни о чем не думала, совсем ни о чем.
— Вот и хорошо, — сухо бросил он. — В субботу утром у нас благотворительный матч по софтболу <Широко распространенная в США спортивная игра, похожая на бейсбол. Правила игры проще бейсбольных: в софтбол играют и женщины. > с десятым телевизионным каналом. Может, присоединитесь?
— Да я… А впрочем, почему бы и нет, — разочарованно пробормотала Кэй.
— В таком случае пошли ко мне, я дам вам футболку с эмблемой студии. А уж белые шорты, надеюсь, у вас найдутся.
— Конечно, но вообще-то я предпочла бы джинсы.
Салливан остановился на пороге.
— Видите ли, крошка, это рекламное мероприятие. Люди слышат ваш голос, и им хочется посмотреть, на вас воочию — в облегающей футболке и белых шортах, так чтобы длинные загорелые ноги были видны.
— Ах вот как! — разозлилась Кэй. — А что если я вовсе не хочу демонстрировать свои ноги и свои… свои…
— Да бросьте вы! В Лос-Анджелесе вы красовались в узеньком бикини, почти не скрывавшем ваши… ваши… — Салливан с грохотом захлопнул за собой дверь.
Залившись краской и стиснув зубы, Кэй выскочила вслед за ним в коридор и кинулась в свой кабинет. Ей потребовалось некоторое время, чтобы отдышаться. “И откуда это Салливан, — удивилась Кэй, — знает об этом четырехлетней давности зрелище? И почему оно ему так запомнилось?” Потягивая сок только что выжатого апельсина, Кэй стояла на залитом солнцем балконе своей новой просторной квартиры, выходившей окнами на Чизмен-парк.
Неделя пролетела быстро. Совместная с Салливаном работа доставляла ей не меньшее удовольствие, чем в былые времена. Иное дело — вне эфирное время. Уорд явно избегал Кэй, а его мрачное настроение не осталось не замеченным коллегами. Шерри прямо заявила, что никогда не видела его таким раздраженным. Дженел Дэвис, женщина, обладавшая поистине ангельским терпением, однажды выскочила из кабинета шефа вся в слезах, и даже Сэм Шалтс как-то пожаловался Кэй на Салливана.
И только Джефф Кернз не обращал, казалось, ни малейшего внимания на перепады в настроении друга. Порой, когда он заглядывал к Салливану, из-за двери доносились яростные крики, но выходил Джефф из кабинета, всегда улыбаясь как ни в чем не бывало.
Кэй прекрасно отдавала себе отчет в том, что дурное настроение Салливана вызвано ее возвращением, удивляясь только, отчего он так уж злится.
И ведь сколько раз спрашивала она Салливана пять лет назад, стоит ли ехать в Лос-Анджелес. И всякий раз тайно надеялась, что он станет уговаривать ее остаться в Денвере. И молилась про себя, чтобы он признался ей в любви, сказал, что не перенесет разлуки. Но так и не дождалась. Всякий раз Салливан говорил, что это замечательная возможность, а уж упускать ее или нет — решать Кэй самой.