— Сами, — облизнув сухие губы, согласилась Оксанка.
— Я так и думала, — я снова уселась на табуретку. — Итак, начнем с самого начала. У Виктора, как я поняла, никакого брата нет?
— Нет.
— И никакими машинами твой муж не занимается?
— Нет.
— Следовательно, фура с десятком машин не пропадала, никакие братки вас не брали в заложники и денег не вымогали?
Ксюха с немым ужасом смотрела на меня, абсолютно не понимая, о чем идет речь.
— Господи, какие деньги?! Мы едва концы с концами сводим. На ремонт — и то денег нет.
Витька в своем НИИ гроши получает, и те через раз. Я с сыном сижу, не работаю, пособие на ребенка — просто слезы, а вы о долларах говорите! Да я их только в кино и видела.
Оксанка снова заплакала. Клавдия, одарив меня укоризненным взглядом, бросилась ее успокаивать.
— Допустим, у Виктора брата нет, — не унималась я, скорее рассуждая вслух, чем обращаясь к кому-либо. — Тогда кто такой Степан? Откуда он знает Виктора?
— Гад Степка, вот кто! — сквозь слезы выкрикнула Ксюха. — Сволочь! Никак от Витьки не отстанет. Один раз уже сидел, теперь опять в какую-то авантюру влезает по Степкиной милости…
Еще новости! Оказывается, Виктор сидел!
Только я никак в толк не возьму, при чем здесь Степка? Подождав, пока Оксана успокоится, я попросила:
— Давай-ка, милочка, подробнее. Как давно знакомы Виктор со Степаном, за что сидел твой муж, с чего ты решила, что назревает какая-то авантюра, какова роль Степана… Ты меня поняла?
Ксюха кивнула.
— Начинай. Как говорил великий Грибоедов Александр Сергеевич: «С чувством, с толком, с расстановкой».
Еще некоторое время женщина глубоко дышала, судорожно всхлипывала, потом выпила залпом уже остывший кофе и поведала весьма занимательную историю.
Всего через четыре месяца после свадьбы Виктор угодил на скамью подсудимых: сбил человека на переходе, а тот взял да и умер. Виновнику, то есть Виктору, вкатили четыре года колонии общего режима. Вот там-то он и познакомился со Степаном. К тому времени тот уже отсидел год из положенных ему семи за непредумышленное убийство. Витька потом говорил, что только благодаря хорошим адвокатам Степке заменили статью с умышленного на непредумышленное убийство. Якобы Степка находился в состоянии аффекта. В общем, история темная, но самое главное Виктор понял — Степан, или, как звали его на зоне, Ворон, опасный, ловкий и хитрый человек и лучше держаться от него подальше.
— Муж не любил вспоминать о жизни на зоне, — комкая полотенце, вздыхала Ксюха. — А я ждала. Ездила к нему на свиданки, письма писала… Вот и дождалась. Два года назад вернулся мой Витенька. Исхудавший, мрачный, замкнутый, но мне показалось, совсем не озлобленный. Я первое время боялась — ведь известно, как тюрьма ломает человека, приставала с вопросами, что да как… Витька нехотя отвечал, а однажды взял меня за плечи, посмотрел в глаза и говорит: «Оксаночка, девочка моя, там жизнь не сахар, и говорить о ней мне неприятно. Я понимаю, что изменился. Но уверяю тебя, это пройдет. Мы теперь вместе, скоро малыш появится — я тогда на третьем месяце была — все будет в порядке. А о той жизни давай больше никогда не вспоминать». И все. Два года жили как люди. Виктор постепенно мягчел, становился прежним: добрым, любящим. Через родственников моих устроился на работу в НИИ вирусологии. Он же у меня институт окончил, диссертацию какую-то хотел писать, но… А в НИИ ничего, прижился, его там уважают. Денег, правда, платят мало, но мы как-то крутимся…