Пакет с деньгами лежал у меня на коленях.
Пересчитав купюры, я сообщила:
— Тридцать тысяч двести четырнадцать рублей. Копейки считать?
Степан, ударив рукой по рулю, выругался:
— Мать твою! Мало…
— А ты чего хотел? — удивилась я. — Во-первых, это обычная сберкасса, а не закрома родины. А во-вторых, грабить надо было ближе к вечеру, когда там больше денег наберется. Эх, всему-то тебя учить надо, а еще бандит! Тьфу!
— Да не бандит я! — в сердцах крикнул Степан. — Не бандит, сколько раз говорить!
— Да-а? — как бы удивляясь, протянула я. — А кассу кто взял? Юрий Гагарин, что ли? Меня зачем-то украл…
Степан ничего не ответил. Я покосилась на него: на лбу у него собрались суровые складки, губы были сжаты в ниточку, все лицо его выражало сосредоточенность и глубокое раздумье.
«Решает, наверное, как от меня избавиться, — вздрогнула я, вжимаясь в кресло. — У, него же пистолет»!
Мы уже выехали за город, Степан все молчал, о чем-то напряженно размышляя, а я представляла себе картинку своей неминуемой гибели. Наконец Степка заговорил:
— Значит, так, Афанасия.., как тебя по отчеству?
— Сергеевна, — пролепетала я, гадая, зачем это ему понадобилось мое отчество? Уж не надгробный же монумент на холмик устанавливать?
— Значит, так, Афанасия Сергеевна, — повторил Степка. — Я сейчас где-нибудь остановлюсь…
«…и прихлопну тебя, как таракана бездомного», — мысленно закончила я.
— ..и кое-что тебе расскажу. Я попал в очень страшную, неприятную историю, тебя вот втянул, а что делать дальше — ума не приложу. Ты, кажется, умная девочка, может, что и присоветуешь.
Я быстро сообразила, что убивать меня он пока не собирается, осмелела и предложила:
— Неплохо бы и Клавку мою позвать. Уж она просто завалит советами!
— Пригласим, если потребуется, — кивнул Степан.
Вскоре по пути попалось вполне приличное кафе. Степан отстегнул меня от дверцы, и мы вошли внутрь.
— Только без глупостей, — приобняв меня за плечи, шепнул Степан.
Холодный взгляд послужил ему ответом.
Я вовсе не собиралась совершать глупости. Мне стало безумно интересно, что за история произошла со Степаном, из-за чего он решился на преступление. Если откровенно, то в глубине души я чувствовала — Степка не бандит, не налетчик, а хороший человек, попавший в беду.
«Дура ты, Афоня, — услышала я вдруг Клавкин голос. — Откуда у хорошего человека пистолет и наручники?»
«Сама ты дура, — мысленно ответила я сестре. — Мало ли в жизни ситуаций, когда человеку необходимы и пистолет, и наручники, и даже какой-нибудь пулеметик? Надо же сперва выслушать бедолагу, а потом делать выводы. Так что отстань от меня, хотя бы временно»!