Через запыленное окно умывалки, как ни странно, виднеется и красивое белое облако. Такие в точности облака плывут сейчас над далеким городом, гуляющая публика время от времени поглядывает на них, радуясь тому, что зима прошла; почти на всех новая или только что приведенная в порядок одежда, женщины в украшенных цветами шляпках и в ярких платьях. Вид у всех такой, будто сию минуту должно произойти что-то хорошее, радостное. Раньше, во всяком случае, все было именно так; кто знает, может, сейчас мода переменилась.
Интересно, если, проходя мимо, ты заметишь в каком-нибудь окошке хорошенькую девушку, улыбнется ли она тебе просто так, беспричинно?
Какие, в сущности, нелепые мысли лезут в голову! Глупости, простительные разве что школяру.
Через грязные стекла сбоку видна часть стены. Она тоже залита солнцем, но это как-то не радует. Что освещает стену казармы – солнце или луна, – совершенно безразлично, лишь бы не нарушался нормальный ход службы. Обыкновенная стена казармы, и только. И все же когда-то, в один из далеких сентябрьских дней, офицер как завороженный смотрел на эти стены: тогда казалось, что за ними его ждет суровая, но завидная судьба. И хотя ничего привлекательного в этих стенах не было, он несколько минут стоял перед ними неподвижно, словно перед каким-то чудом.
Офицер бродит по пустынным умывалкам; другие дежурят на редутах, носятся верхом по каменистому плацу, сидят в служебных кабинетах. Никто из них не может понять, что именно случилось, но лица окружающих всем почему-то действуют на нервы. Одни и те же физиономии, невольно думает каждый, одни и те же разговоры, та же служба, те же бумаги. А в душе бушуют неясные желания: чего она жаждет, словами выразить невозможно, ясно только, что это не имеет отношения к казарменным стенам, к солдатам, к звукам трубы.
Так скачи же, конек, по дорогам равнины, беги отсюда, пока не поздно, не останавливайся, даже если устал, скачи, пока не покажутся зеленые луга, милые сердцу деревья, дома, церкви и колокольни.
И тогда – прощай, Крепость, оставаться здесь опасно, твоя не такая уж трудная загадка разгадана, северная равнина, как была, так и будет пустынной, никогда оттуда не придет враг, чтобы атаковать эти жалкие стены, вообще никто больше не придет. Прощай, майор Ортиц, печальный друг, который уже неотделим от Крепости, как улитка от своего домика. Таких, как ты, здесь много: слишком долго вы упорствовали в своих мечтаниях, время обогнало вас, и начать сначала вы уже не сможете.
А вот Джованни Дрого сможет. Ничто его больше не держит в Крепости. Теперь он спустится с гор, вернется в нормальное общество, ему наверняка предложат завидное место – может быть, даже пошлют за границу – в свите какого-нибудь генерала. За годы, проведенные в Крепости, Джованни, конечно, упустил немало шансов, но ничего, он еще молод, впереди достаточно времени, чтобы наверстать упущенное.