Протиснувшись вперед, Грэхем с Волем тоже перевесились через перила.
Там, далеко внизу, на противоположной стороне улицы, проходившей за нижним, поперечным шоссе, виднелась бесформенная груда металла – трагический финал погони. По фасаду здания, десятью этажами ниже того места, где они стояли, проходили глубокие борозды, оставленные рухнувшей машиной. Колея дороги, ведущей в мир иной..
Один из глазеющих водителей тараторил, не обращаясь ни к кому в отдельности:
– Кошмар, какой кошмар! Он, должно быть, рехнулся. Вылетел, как ядро из пушки, вдребезги разнес ограждение и врезался прямо вон в тот дом. Я слышал, как он туда впилился. – Он облизнул губы. – Что твой жук в консервной банке! Ну и загремел! Кошмар, да и только!
Говоривший выразил словами то, что ощущали все остапьные. Грэхем чувствовал их волнение и страх. Их возбуждение, садистскую жажду впечатлений и эмоциональный подъем, сплачивающий толпу, которая, как всегда в подобных случаях, уже начала собираться внизу, на дне трехсотфутовой пропасти.
«А ведь массовая истерия – заразная штука, – думал Грэхем, ощущая, как она вздымается, словно незримый дымок какого-то дьявольского куренка. – Так можно и поддаться. Обычно трезвый человек может в толпе ненароком опьянеть. Опьянеть от коллективных эмоций. Эмоции – невидимая отрава!»
Пока он стоял, как зачарованный, глядя вниз, его посетило иное чувство, прогнавшее эти мрачные раздумья, – страх, смешанный с ощущением вины. Так, наверное, чувствовал бы себя чужестранец, лелеющий опасные, наказуемые воззрения, доведись ему оказаться в некой заморской стране, где за инакомыслие того и гляди вздернут на виселицу. Ощущение было столь сильным я острым, что ему пришлось основательно потрудиться, дабы обуздать свой ум. Оторвав взгляд от зрелища, открывавшегося с высоты, Грэхем толкнул Воля в бок, желая привлечь его внимания.
– Здесь больше делать нечего. Мы прошли за Дейкиним до самого финиша – и вот результат! Нам пора.
Воль неохотно попятился от провала Заметив, что потерпевший неудачу вертолет садится на воздушку, он устремился к нему.
– Воль, отдел по расследованию убийств, кратко отрекомендовался он. – Свяжитесь с Центральным управлением. Пусть мою машину отбуксируют для ремонта. Еще скажите им, что я скоро позвоню и передам рапорт.
Вернувшись к группе водителей, которые все еще не разошлись, он опросил их и отыскал парня, направляющегося в сторону Уильям стрит. У того была древняя четырехколесная таратайка, с адским грохотом едва выжимавшая пятьдесят миль. Воль снисходительно принял предложение подбросить их до места и, презрительно сморщив нос, полез в кабину.