Вот чертова перечница! Все россказни Лиминга были нацелены на конечный побег. Не отказываться же от него теперь? И все же он не хотел давать слово чести, чтобы тут же его бесстыдно нарушить.
– Никаких обещаний, – отрезал он.
Комендант не верил своим ушам.
– Вы, наверное, шутите?
– Даже не думаю. Просто у меня нет выбора. Военный закон Земли не позволяет военнопленным давать никаких обещаний.
– Но почему?
– Да потому что ни один землянин не может нести ответственность за своего Юстаса. Как я могу поклясться, что не убегу, если за другой моей половиной уследить невозможно? Разве может один близнец дать клятву за другого?
– Стража! – взревел комендант, но вид у него был явно разочарованный.
Целых двенадцать дней Лиминг слонялся по камере, ночами время от времени болтая с Юстасом, в расчете на подслушивающих под дверями. Ну и влип же он в историю! Но теперь отступать уже поздно – или пан, или пропал…
Еды по-прежнему давали вдоволь, хотя качество оставляло желать лучшего. Охрана толком не знала, как с ним обращаться, – так всегда бывает, если пленнику каким-то образом удается снюхаться с начальством. Еще четверых пойманных ригелиан водворили на место, но не расстреляли. Судя по всему, он пока еще держит врага на мушке.
Хотя Лиминг ни словом ни о чем не обмолвился, остальные заключенные откуда-то прознали, что именно он неким загадочным образом повинен в общем послаблении режима. Во время прогулок они выказывали ему глубокое почтение, как человеку, которому удалось достичь невозможного. Но время от времени их любопытство все же прорывалось наружу.
– Тебе известно, что последних четырех не расстреляли?
– Да, – признался Лиминг.
– Говорят, что ты положил конец расстрелам.
– Кто говорит?
– Да так, слухи ходят.
– Вот именно, слухи ходят.
– Интересно, почему первых пойманных расстреляли, а следующих – нет? Должна же быть какая-то причина.
– Может бить, зангов совесть заела, пусть даже с опозданием, – предположил Лиминг.
– Нет, здесь что-то другое.
– Ну и что же?
– Кто-то их достал.
– Кто же например?
– Я не знаю. Но ходят упорные слухи, что ты совсем приручил коменданта.
– Похоже на правду, верно? – поддел собеседника Лиминг.
– Лично я так не думаю. Но с землянами надо всегда держать ухо востро. – Немного поразмыслив, он спросил: – А что ты делаешь с той проволокой, которую я для тебя таскал?
– Хочу связать из нее пару носков. Нет ничего удобнее и прочнее, чем проволочные носки.
Так он отделывался от любопытных и помалкивал, не желая будить напрасные надежды. В душе у него росло беспокойство. Ведь ни союзники в целом, ни Земля в частности понятия не имеют о Юстасах. Предположим, противник сделает предложение об обмене пленных два за одного, и оно будет отвергнуто с вполне понятным негодованием. Категорический отказ с их стороны может обернуться для него неприятными вопросами, на которые он не сумеет ответить.