– «Осьмнадцать пар шелковых чулок... Десять пар башмаков шелковых надеванных... Семь пар шитых золотом и серебром не в деле башмаков...»
«...Я готова на все, что вы для меня приготовили. И на то, что вы отняли у меня навсегда свободу и счастье. И на то, что вы вдруг передумаете и освободите меня из ужасного плена, но что бы вы ни решили – придите!»
– «Лент разного цвета... 12 пар лайковых перчаток... Веер бумажный и веер шелковый... Три плана о победах Российского флота над турецким... На
медной доске величиною с четверть аршина Спасителев образ... Книги -16 – иностранные и лексиконы... Три камышовые тросточки – две тоненькие, одна с позолоченной оправой... Семь пар пистолетов, в том числе одни маленькие...»
Орлов подошел, поиграл пистолетами, кивнул на баул:
– Бумага?
– Точно так, Ваше сиятельство, как вы повелели: никто не прикасался, – ответил Христенек – И караул к ним сразу приставил.
– Ко мне в каюту! – приказал Орлов матросу. Матрос поднял баул и вышел.
– Ее люди, которые вещи доставили?..
– Сидят под стражей, – отвечал Христенек.
– Всех арестованных по разным кораблям развести. На адмиральском только ее оставить с камер-фрау. В каюту ей все вещи отнести. – Он огляделся и усмехнулся. – Да, одежды у нее предостаточно. Но в Петербурге ей совсем другая понадобится. Купишь салоп на меху на куньем – и пускай адмирал отдаст от меня. Ты свое дело заканчивай. Завтра письмо от меня в Петербург повезешь императрице вместе с бумагами разбойницы. С Рибасом поедете.
Орлов сидел в своей каюте, лихорадочно перебирал бумаги принцессы. Весь стол был завален этими бумагами.
– Кому только не писала... Да, свойства имеет отважные. Султану... Ко ролю шведскому, королю прусскому, – перебирал он письма. – А это уже к ней... Вся Конфедерация здесь. Огинский, Радзивилл... А это вы, Ваше сиятельство...
Усмехнувшись, он сжег свои письма над свечой. И вновь погрузился в ее бумаги... Наконец он закончил разбирать таинственный баул. Но того, что искал, не было: никаких бумаг о ее рождении.
Он прошелся по каюте.
– Ну что ж: прав, Ваше сиятельство, ничего у нее нет, одна пыль в глаза... Копии кем-то составленных завещаний русских царей. Кем? Все теми же ляхами? Самозванка! Не ошибся, граф.
В каюту вошел Грейг.
– Я сейчас отпишу ей ответ на письмо, а вы передадите. Грейг помолчал, потом тихо сказал:
– Увольте, Ваше сиятельство.
– Я дважды не прошу, адмирал. Сами передадите и в высшей степени любезно. И романы в каюту ей доставите. Читать она охоча, а дорога-то дальняя. Я ее, слава Бог/, знаю... Ей удавиться ничего не стоит. А ее живую надо государыне привезти. Многие тайны знает эта женщина.