Рам и Гау (Радзиевская) - страница 15
Давно у бедного детёныша не было такой восхитительной ночи. Прижавшись к тёплому боку приёмной матери, Рам спал, не чувствуя ночного холода. Иногда во сне он вздрагивал, но в ответ раздавалось тихое ворчанье, тёплый и ласковый язык касался лохматой головёнки, и Рам успокаивался.
Утром он позавтракал тёплым молоком, как будто так делал всю жизнь, затем вскочил на ноги и осмотрелся. Тепло, в брюшке приятная сытость. Рам весело подпрыгнул и перекувыркнулся, стал собирать мелкие камешки. Но собака была другого мнения: она страшно хотела есть, и надо было отправляться на поиски пищи. С коротким ворчаньем собака встала, отряхнулась и мелкой рысцой двинулась вдоль отмели, поминутно оглядываясь. Рам понял: нужно идти. И покорно потрусил сзади.
Вскоре река повернула влево. Идя по отмели, они обогнули мыс, круто вдававшийся в воду. Вдруг собака остановилась и припала к земле: на отмели возле самой воды лежал молодой олень, на боку его виднелась глубокая рана – след вчерашней битвы на пожаре. Настороженно прислушиваясь и оглядываясь, собака подползла к нему. Это была пища! Острыми зубами собака впилась в неожиданную добычу. Она торопливо рвала и глотала мясо, пока не почувствовала, что сыта. Рам не отставал от неё, его зубы действовали не хуже ножа. Но вдруг собака отскочила от оленя и глухо заворчала. Шерсть на её спине поднялась: среди деревьев на обрыве раздались шорох и тихие возгласы. В несколько скачков на отмель спустились мохнатые существа. Со всех ног они кинулись к оленю.
Люди! Горсточка, уцелевшая от пожара! Не обращая внимания на собаку и Рама, они нетерпеливо рвали мясо зубами и пилили его осколками камня. Тихо зарычав, собака попятилась и скрылась за мысом. Рам побежал за ней. Собака напряжённо прислушивалась к весёлым крикам людей. Они уже не думали о пожаре, о погибших. Пищи было довольно. Все было хорошо.
Как ни тихо вели себя мальчик и собака, острые уши Гау услышали их, и голова его появилась из-за мыса. «Собака! Ещё пища!» – И Гау взмахнул дубинкой. Мальчик понял. С громким криком он кинулся к собаке и схватил её за шею. Он прижался к ней, защищая её своим худеньким телом, пронзительно крича и плача. Он привык слушаться Гау и, плача, дрожал от страха перед ним, но не отступал. Гау был сыт и поэтому настроен благожелательно. Несколько мгновений он с любопытством смотрел на мальчика, на вырывавшуюся собаку, затем опустил палицу и махнул рукой. За его спиной послышались голоса. Люди выбежали из-за мыса и окружили Гау. Они тоже были сыты. И хотя собака вырвалась от мальчика и отбежала, они не пытались её преследовать и спокойно улеглись отдыхать на мягком песке отмели.