А именно так оно и случилось.
Док Маккой имел в голове превосходную карту Соединенных Штатов, удивительно подробную и настолько часто обновляемую, насколько он был в состоянии это делать. Так что, сойдя с поезда, он навел тотчас справки о том ориентире, который помнил — хотя прошло десять лет с тех пор, как он бывал в этих местах. И, узнав, что он по-прежнему существует, они с Кэрол на такси отправились к этому месту. То была расположенная примерно милях в пяти, на автостраде, семейная придорожная закусочная, стоявшая на нескольких акрах лужайки для пикников. Они съели в заведении ленч; потом, прихватив несколько бутылок пива, поставили в сторонке столик для пикника и расположились на короткий привал, дожидаясь приближающихся сумерек.
До этого времени они не могли раздобыть машину — в любом случае было бы весьма неблагоразумно заниматься этим. И, учитывая то, каким способом они собирались ее раздобыть, ночное путешествие было предпочтительнее. На угнанной машине всегда спокойнее ехать ночью — при том условии, конечно, если о ее пропаже не заявлено и люди ведут себя не так настороженно. Резко снижается риск наткнуться на какого-нибудь мужлана, который знал владельца.
— И спешить особенно некуда, — отметил Док. — У меня предчувствие, что наш покойный попутчик проедет до самой десятичасовой остановки; никто не потревожит его, не станет будить. Даже если они до этого времени обнаружат причину столь долгого сна, это уже не будет иметь серьезного значения. О теле нужно будет сообщить куда следует. На это уйдет время, и этого нельзя сделать в какой-нибудь там захолустной деревеньке. Потом, есть еще версия кондуктора о застарелой травме шеи — прибавь сюда бюрократическую волокиту. — Он негромко рассмеялся. — Если я хоть немного разбираюсь в человеческой психологии, он будет клясться, что наш друг был жив и находился в добром здравии, когда мы его покинули.
Кэрол кивнула, засмеявшись вместе с ним. Это говорил прежний Док, ее Док. Ей хотелось от него большей теплоты и подбадриваний, и Док всеми силами старался ей это предоставить.
— Конечно, нас заподозрят в том, что мы повинны в смерти джентльмена, — продолжал он. — Когда-нибудь, скажем завтра, когда выяснится, что кондуктор чист, и будет точно установлено, что перелом шеи произошел скорее по чьему-то умыслу, а не в результате несчастного случая. Но кто мы такие? Что толку в наших приметах, если они не могут ими воспользоваться? Вот если бы что-то указывало на то, что мы ограбили банк, нас бы вычислили за пять минут. Почти настолько же быстро, насколько пачка фотокарточек людей, находящихся в розыске, может быть пропущена через сортирующее устройство.