Я как раз допил кофе, когда в дверь постучали. Падильо. Лицо его было чернее тучи.
— Туман все гуще.
— Я знаю.
— Я иду за Вандой. А ты поднимайся к ним.
Я сунул револьвер в карман, и мы зашагали вдоль бассейна. Еще одна машина медленно проехала мимо. Я не сумел разглядеть, какой она марки и сколько людей сидит в кабине. Хотя мы смотрели во все глаза. Внезапно задние огни погасли, но мотор работал, то есть машина по-прежнему двигалась в направлении комнаты, в которой были Скейлз и король.
А потом двигатель взревел, словно водитель резко увеличил скорость машины. В тумане мы ничего не видели, пока он не нажал на тормоза и впереди не засветились две рубиновые полоски.
Падильо выругался и бросился бежать к машине. И тут же прогремел взрыв. Не выстрел, но взрыв, гулкий, громкий. А прежде чем стихло эхо, раздался второй, за ним — третий. Затем в повисшей над бассейном тишине дважды хлопнули закрывающиеся дверцы. Рубиновая полоска исчезла, вновь взревел двигатель, и машина помчалась к выездным воротам.
К тому времени мы уже были в номере короля и Скейлза. Падильо выхватил пистолет, но стрелять было не в кого. Его лицо разочарованно вытянулось. Кое-кто из постояльцев высунулись из дверей и спрашивали друг друга и туман, что, собственно, произошло, но никто не мог ответить ничего вразумительного. Дверь в номер сорвало с петель. Как и дверь в ванную. Но лампа в ванной каким-то чудом уцелела. Единственная в номере. Все остальные разлетелись вдребезги.
Одним из взрывов разнесло кровать. И ошметки поролонового матраса валялись по всей комнате. От письменного стола и стульев остались одни щепки. Картины слетели со стен. Дымились внутренности разбитого телевизора. Падильо заглянул в ванную и вернулся со стаканом воды. Вылил на телевизор. Что-то зашипело, и дым прекратился.
В номере не осталось ни одной целой вещи. Осколки зеркала, висевшего над письменным столом, валялись на полу. Из всех окон повылетали стекла. На стене у письменного стола темнело бурое пятно. При тщательном рассмотрении выяснилось, что это кофе. Падильо медленно поворачивался, стараясь ничего не упустить. Наконец, он сунул пистолет за пояс. Свой револьвер я так и не достал, потому что в очередной раз забыл о нем. Падильо покачал головой, недоуменно посмотрел на меня.
— Что-то здесь не так.
— Да, конечно, — кивнул я. — Не хватает изувеченных тел.
— А также забрызганных кровью стен и оторванных конечностей.
— Это означает, что дома никого не было.
— Это означает кое-что другое.
— Что именно?
— Нас обвели вокруг пальца. Надули.