Братство кольца (Толкин) - страница 238

На первую страницу

– Пока хватит, – проговорил Гэндальф. – В таких залах обычно бывали окна, врезанные в склоны горы, этакие световые шахты, но снаружи – ночь, до утра ничего не определишь. Если я не ошибаюсь, утром увидим свет. Я предлагаю передохнуть. Большая часть пути уже позади.

Заночевать решили в углу зала, где поменьше досаждали сквозняки. Как удалось установить, дуло из восточной галереи. Когда все улеглись, вплотную подступили темнота и тишина, особая подземная темнота и глухая ватная тишина. Чувство одиночества, затерянности в этих бесконечных печальных залах, переходах, лестницах охватило хоббитов. Смутно-страшные легенды о Мории, когда-то слышанные на родине, оказались на поверку игрушечными по сравнению с молчаливыми подземными пространствами, хранящими и подлинные ужасы, и истинные чудеса.

– Ну и толпища гномов, должно быть, потрудилась здесь когда-то, – прошептал Сэм. – И каждый хлопотал, как барсук, и хлопотал лет пятьсот, если не больше. Ведь скала же! Она же твердая! А зачем? Неужто можно жить в этих темных норах?

– Это не норы, – подал голос Гимли. – Это – великое царство и сердце подземного мира. В те времена темноты не было. Свет, великолепие – вот воспоминания о Мории, оставшиеся в песнях.

Внезапно гном встал и глубоким голосом, мгновенно породившим эхо под сводами, запел.

Был юным мир в тиши времен,
Был лик луны не затенен,
Когда, в величии благом,
Явился Дарин, Первый Гном.
Средь безымянных гор и рек
Бродя один, он их нарек;
Он устремил, пытливый взор
В глубины, девственных озер,
Где звезды вспыхнули светло,
Короной увенчав чело.
Был светел, мир в тиши времен;
Могучи были Нарготронд
И Гондолин, чьи короли
Еще в пучину не ушли.
Был ласков гром, был ветер мил —
В День Дарина был светел мир.
Резной престол его стоял
В чертогах скальных; тронный зал
Венчал златой чеканный свод
Сплетенья рун хранили вход;
Сиянье Солнца, блеск Луны,
В кристальный свет воплощены,
Не омрачались никогда
В благословенные года.
Там гулкий молот бил в металл,
И искр алмазный рой взметал;
Резец искусный в недрах скал
Узор по камню высекал;
Чертог мерцающий хранил
Опал, и жемчуг, и берилл,
И в ночь дышал кузнечный мех,
Творя сверкающий доспех.
Был счастлив Дарина народ;
И дни, и годы напролет
Пел свет подземных тех земель
Неутомимый менестрель.
Но мир померк, во мгле времен,
Глухой бедою замутнен;
Смолк молот, ныне; песнь нема;
В горах владычествует тьма,
Там страх лежит – тяжел, угрюм...
О Мория! О Казад Дум!
Но в глубине угасших гор
Хранит корону глубь озер,
Пока – в иные времена —
Не встанет Дарин ото сна.

– Здорово! – восхитился Сэм – Я бы выучил. «О Мория! О Казад Дум!» Эх, как представишь все эти огни, темнота еще горше становится. Послушай, Гимли, а золото и драгоценности эти, они тут так и лежат?

Следующая страница