Там, где вверх идет бугор,
Добрый постоялый двор
Пивом славен на весь свет.
Как-то ночью Лунный Дед
Заглянул на ор.
А у конюха был кот,
С пьяных глаз пиликал тот:
То мурлыкал, то пищал,
То так просто струны драл,
Потешал народ.
У трактирщика был пес,
Шутки тот любил всерьез:
Там, где началась потеха,
Просто умирал от смеха,
И на брюхе полз.
И корова там жила,
Гордо голову несла,
Но от музыки дурела,
Как от эля, свирепела,
И в присядку шла.
Украшал воскресный стол
Там серебряный прибор:
Были в нем большие ложки,
К ним под пару также плошки
Радовали взор.
Вдрызг напился Лунный Дед,
Начал кот урчать,
Ложки-плошки на столе,
Пес с коровой во дворе
Принялись скакать.
Лунный Дед еще хлебнул,
И отправился под стул.
Хмель свой засыпает,
А меж тем светает,
Ветерок подул.
Конюх тут и говорит:
— Кот, а в небе-то горит!
Кони Деда ржут с испуга,
Их упряжка держит туго,
А хозяин спит!
Кот так громко заиграл,
Что и мертвый бы тут встал.
Скрипка все быстрей поет,
Конюх пьяницу трясет:
— Дед! Никак проспал!
Покатили старика по холму,
Зашвырнули второпях на луну,
А коней упряжка вслед побежала,
А корова, как олень, прискакала
И запела прямо в такт: — М-му-у!
И еще быстрее стала скрипка напевать,
Пес не выдержал и начал подвывать,
Кони на головы встали,
Постояльцы повскакали
И давай плясать!
Струны лопнули со звоном под смычком,
Вверх подпрыгнула корова кувырком,
И взлетела легче мошки,
А в серебряные плошки
Улеглись простые ложки.
Укатилась тут луна за бугор,
Солнце кинуло на землю свой взор:
— Что такое? Время, вроде, вставать,
Ну а все идут, зевая, в кровать?
Засиделся постоялый этот двор!