Конечно, Грейс и миссис Бэрри совсем не то. С ними никакого риска, никакого интереса. Рутина. С этими двумя убийствами любой дурак может справиться.
«Интересно, что рассказал обо мне Джерарду Уитли? — подумал Гарри и снова усмехнулся. — Впрочем, что бы он там ни наплел, в этом все равно правды ни на грош. Ведь этот Уитли ничего обо мне не знает».
Гарри всегда встречался с Уитли под одной из своих масок, которых у него было множество.
«Уитли не должен знать, что на самом деле я — человек Хьюго Джерарда, — подумал Гарри и широко зевнул. — Пускай Уитли держит меня за болвана, который убивает только для того, чтобы разжиться деньжонками».
Гарри в самом деле считал себя талантливым артистом и тщательно готовился к каждому новому делу. Он был требовательным к себе артистом, и, если что-нибудь шло не так, всегда винил только себя.
Сигара начала обжигать кончики пальцев, и он швырнул окурок в камин. Затем поднялся, подошел к зеркалу и долго рассматривал свое отражение. При желании Гарри мог бы прямо сейчас, не сходя с места, изменить свою внешность до неузнаваемости, но сегодня был такой простой случай, что этого, пожалуй, не требовалось. Даже если горничная и видела его сегодня в библиотеке, описать кому-нибудь его внешность она уже не успеет.
«Любопытно, знает ли она о том, что Роуленд мертв? — подумал он. — Впрочем, даже если ей об этом сказали, она скорее всего не поверила».
Он еще раз взглянул на себя в зеркало и, окончательно входя в роль, негромко произнес:
— Грейс! Это я, Джонни. Открой.
Что-то в собственной интонации не понравилось Гарри, и он решил попробовать еще раз.
— Грейс! Грейс, ты слышишь меня? Открой, это я, Джонни.
В тот же вечер, когда Гвинет резала на кухне овощи к ужину, Мэдди принесла ей письмо, которое только что положили под дверь. Вытерев руки о фартук, Гвинет распечатала его и быстро пробежала глазами исписанный лист бумаги.
Письмо было от адвоката Армстронга, который предлагал Гвинет встретиться с нею по поводу завещания завтра, в два часа дня, если ей, конечно, это удобно. В противном случае им придется перенести встречу еще на неделю, поскольку дела требуют присутствия Армстронга в Дувре.
Разумеется, Гвинет это было вполне удобно. Единственное, что ее беспокоило, — как бы не умереть от любопытства раньше времени.
— Это насчет пальто? — поинтересовалась Мэдди.
— Нет. Письмо от моего адвоката.
Адвокаты Мэдди не интересовали. Ее интересовало голубое пальто, которое сохло сейчас возле кухонной печи, и она погладила его рукой.
— Великолепное пальто, — заметила она. — Дорогое, для леди. Для настоящей леди, я имею в виду.