С этими словами он повернулся и покинул их.
— Неблагодарный! — воскликнула Джуди, бросая быстрый взгляд на Гвинет. — Он должен поблагодарить меня за мою сообразительность! Мне кажется, я устроила неплохое представление.
— Ты хоть понимаешь, что ты натворила? — слабым голосом спросил Брэндон. — Джуди, ты навек погубила свою репутацию. Завтра весь Лондон будет судачить о том, что ты — новая любовница Джесона.
— Ах, Брэндон, неужели это тебя в самом деле волнует? — театрально вздохнула Джуди.
— Это не шутки! Неужели ты не можешь хоть раз в жизни проявить благоразумие?
Джуди взяла Гвинет под руку и двинулась вместе с ней вверх по лестнице.
— Этот Брэндон такой упрямый, — доверительно прошептала она, — но при этом он просто душка. Мне впору самой попросить, чтобы он женился на мне.
— Жениться на тебе? — крикнул Брэндон, надувая щеки. — Да я лучше женюсь на тигрице!
— Ах, как это мило! — притворно надулась Джуди и тайком подмигнула Гвинет. — Ты только подумай, Брэндон, какой мы будем прекрасной парой! Тем более что я богата, а ты — типичный охотник за приданым. Ведь у меня денег столько, сколько тебе и не снилось!
— Но я вовсе не охочусь за приданым!
— Нет? Жаль. Тогда, может быть, ты женишься на мне просто по любви?
Брэндон раскрыл рот, затем быстро закрыл его и ответил уже вполне спокойно:
— Когда я решу жениться, Джуди, я сам сделаю предложение своей невесте.
— Я же говорила, он упрям как осел, — спокойно заметила Джуди.
Гвинет не захотела слушать дальнейшую перепалку и оставила их наедине, а сама проскользнула в свою спальню. Там она тихо опустилась на стул, чувствуя себе опустошенной, и принялась вновь переживать сцену с леди Дафной, невольной свидетельницей которой она оказалась.
Она была настолько поглощена мыслями о бывшей любовнице Джесона, что даже не заметила, как слуги вынесли из комнаты коробки.
Гвинет принялась вспоминать о многочисленных увлечениях Джесона, но сейчас у всех женщин, за которыми он ухлестывал, было одно лицо — лицо леди Дафны. Уж на кого-кого, а на мимолетных подружек Джесона они с Триш насмотрелись в свое время вдоволь, и, надо сказать, среди них не было ни одной порядочной девушки. И ни у одной из них ни единого шанса стать его законной женой.
Гвинет по-новому взглянула на спальню, зная теперь, что ее обставила по своему вкусу не какая-то абстрактная женщина, а именно леди Дафна. Спальня с ее богатой обстановкой резко отличалась от других комнат, которые можно было назвать в сравнении с ней просто убогими. Возникало такое ощущение, что остальными помещениями в этом доме никогда не пользовались. Главным предметом в спальне была, разумеется, кровать — огромная, величественная, не оставлявшая никаких сомнений в том, что ради нее и того, что на ней происходило, и был, собственно говоря, построен этот дом.