— Если бы я думал, что это ей повредит, я тебя с собой и не взял бы.
— Поверишь ли, милый, но я скучаю по Меган. Как у нее дела — только честно?
— Гораздо лучше. Но в первые дни, — его голос дрогнул, — было чертовски плохо. Она испытывала страшную боль.
— Представляю. Насколько я знаю Меган, она вряд ли страдала молча.
Малкольм продолжал смотреть вперед, но по тому, как сузились его глаза, она поняла, что его что-то сильно беспокоит.
— Я не уверен, что кто-нибудь из нас действительно знает Меган. Ее соприкосновение со смертью… — Он сделал паузу. — В общем, оно ее сильно изменило.
— Каким образом?
— Я еще не в состоянии этого объяснить.
Хилари подумала, что все мужчины просто круглые идиоты. Возможно, Малкольм и не в состоянии сформулировать, как Меган изменилась; но она, Хилари, запросто это может. Самое большое изменение — то, что Меган хочет прибрать Малкольма к своим загребущим рукам.
— Послушай, во имя всех святых, о чем ты разговаривал с Меган эти недели? Она же явно не в твоем интеллектуальном весе!
Он не обратил внимание на ехидство:
— О книгах. О литературе. Выяснилось, что она читала достаточно много.
Хилари сдавленно рассмеялась:
— Насколько мне известно, единственная литература, которую она читает, — это этикетки на платьях.
— Ты ее недооцениваешь. В школе она получила вполне приличное образование.
«Если под образованием иметь в виду умение разбираться в шмотках и мужиках», — добавила про себя Хилари.
— Я читал Меган свою новую рукопись, и ее замечания были весьма проницательными.
— С каких это пор ты читаешь неоконченные вещи посторонним?
Он взглянул на нее, и в его глазах вспыхнули опасные огоньки.
— Ты не понимаешь, да? Ведь именно я должен был сидеть на этом проклятом жеребце, а не Меган! И я сделаю все, что будет в моих силах, чтобы ее выздоровление проходило в наилучшей обстановке. Дункан это прекрасно понимает. Почему же тебе ничего не удается понять?
Хилари решила сменить тактику. Она придвинулась к Малкольму как можно ближе и просунула руку ему между ног, ощущая, как двигаются мышцы, когда он нажимает на педали. Переведя руку чуть выше, она нащупала через брюки его упругую плоть.
Он отбросил ее руку:
— Хилари! Бога ради, ты хочешь, чтобы мы разбились? Или ты не видишь, что я за рулем?
Она сделала недовольную гримаску, стараясь выглядеть как можно сексуальнее, хотя в груди у нее похолодело.
— Ты мог бы ехать и потише. Я забываю тебя, дорогой! Сколько это еще будет продолжаться?
Малкольм никак не отреагировал на это неприкрытое приглашение.
— Становится уже поздновато. Хотя Дункан приглашал меня приезжать в любое время, он вряд ли имел в виду вечер.