Все-таки, несмотря на тяжелые условия, в которых он сейчас оказался, несмотря на неполноценность «Огненного мотыля», Эйден был рад, что находится за броней пусть даже и такой развалюхи. Позади унижения, позади бесконечные тесты, позади учебные бои, в которых сибы выступали как рядовые пехотинцы. Теперь — наконец-то! — начинается настоящая учеба. Сколько пришлось выстрадать, чтобы он настал, этот момент. Это не детская драка на деревянных мечах. Наконец-то он на мостике и управляет настоящей боевой машиной, пусть даже и слегка покореженной. Эх, если бы еще ЛСМ не был разряжен.
Однако пора кончать с вольнорожденным ублюдком. Эйден наклонился вперед к экрану обзора, жалея, что на мостике нет панорамного монитора, развертывающего топографическое изображение всего поля боя. Ладно, забыли об этом. Эйден поймал в прицел фигуру вольнорожденного и медленно нажал на кнопку, что была под правой рукой. Первое убийство, спланированное для него, для Эйдена. Не торопиться…
А надо было бы поторопиться. Джоанна не уставала вколачивать в головы сибам, что время в бою — самый критический фактор. Теперь Эйден ощутил это на собственной шкуре.
Вольнорожденный стоял между двух высоких деревьев, чьи стволы мокро поблескивали после недавнего ливня. Вдруг он сделал резкое движение, и в глаза Эйдена ударил нестерпимо яркий свет. «Слепыш». Эйден и не подозревал, что у ублюдка в заявке значилась световая пушка. Выпущенный снаряд ударил, по всей видимости, в левую «руку» боевого робота, на которой был смонтирован ЛСМ. Эйден знал, что ослепительный свет будет держаться около минуты. Желая сохранить зрение, он крепко зажмурился. Но сетчатка все-таки успела отреагировать — в глазах закрутились яркие пятна, наскакивая одно на другое, будто и они вели свой собственный бой.
И тут Эйден понял, что совершил ошибку, высокомерно недооценив противника. Выждав некоторое время, пока, по его расчетам, свет не ослаб, он начал осторожно приоткрывать глаза. Сперва ему показалось, что вокруг — сплошная темнота, но через несколько мгновений способность видеть восстановилась. И в этот момент Эйден услышал звонкий удар о наружную броню машины. Звук шел от передней стенки. Эйдену показалось, что робот еле заметно вздрогнул. Нагнувшись к экрану переднего обзора, Эйден ахнул — проклятый ублюдок был на корпусе робота! Цепляясь за трубу перископа, он заглядывал в него. Лицо его занимало весь обзорный экран. И он ухмылялся. Улыбнись так кто-нибудь из сибов — и это сошло бы за дружескую ухмылку, но на лице вольнорожденного она казалась зловещим оскалом. Лицо отодвинулось, и Эйден увидел, что вольнорожденный одной рукой прижимает к груди какой-то сверток. В следующий миг он исчез, и только грязь, размазанная по наружному объективу перископа, напоминала Эйдену, что это — не галлюцинация. В последний момент, прежде чем вольнорожденный окончательно исчез из поля зрения, Эйден заметил, что тот вытянул куда-то руку со свертком. И тут до Эйдена дошло, в чем дело. Это же взрывное устройство! Маленький ублюдок решил закрепить его на корпусе боевого робота.