– Почему ты думаешь, будто он не играл? – вмешался Буасси. Сознание того, что раз в кои-то веки он оказался умнее своих коллег, заставило его позабыть обиду. – Шахматисты разбирают партии в одиночку.
– Ростан не был шахматистом.
– Тогда, значит, он решал задачи.
Оба сыщика с внезапным интересом уставились на него.
– Какие еще задачи? Ну-ка, выкладывай все, что знаешь.
– Это что-то вроде загадки. В газете печатают шахматную позицию, а ты ее попробуй решить. Например: как в данной позиции сделать мат в два хода. Словом, в таком роде.
– Гм… И это что, распространенное увлечение?
– По-моему, да. Мой племянник, к примеру, почти ежедневно этим занимается. Утверждает, будто шахматные задачи развивают логическое мышление.
– Ага… – Альбер, откинувшись на стуле, принялся раскачиваться, балансируя на двух ножках. – Тогда, возможно, взорвался шахматный столик.
– Ты хоть раз видел такой столик? – вмешался Бришо. – Туда поместится столько пластика, что можно взорвать целый город.
Сыщики расплатились. В счет были включены чаевые, иначе официанту не видать бы их, как своих ушей. Спрятав сдачу, приятели надели пальто и, не прощаясь, ушли.
– До свидания, господа, – громко произнес им вслед официант.
Они даже не обернулись, каждый был занят про себя подсчетами.
– Никак не сходится…
– Негодяй! Нагрел нас на двадцать франков.
– Какие дальнейшие планы? – Буасси включил зажигание и обернулся к коллегам. – Если поедем, то куда?
Альбер махнул рукой.
– В отель «Чемпион».
– А сюда мы еще наведаемся? – улыбнулся Шарль.
Девушка оказалась еще миниатюрнее, чем Альбер ее себе представлял. С косичкой она выглядела совсем юной, почти девочкой. У нее был широкий овал лица и огромные глазищи. Волосы спадали на лоб, и челка уменьшала ее лицо. Руки у нее были маленькие, пальцы – тоже. Под свитером угадывались небольшие округлости грудей, остальная фигура была скрыта шахматным столиком. Когда оба сыщика остановились за спиной ее соперника, девушка вскинула взгляд, и глаза ее распахнулись еще шире. В них отразились испуг и удивление. Альбер отошел в сторону и наблюдал за ней издали. Маленький нос, мягкий, женственный рот. Она обращается к противнику, что-то говорит ему и улыбается при этом. Так она еще красивее: кокетливая, женственная. Сидящий напротив отвечает. Марианна, втянув голову в плечи, хихикает, как девчонка. Девчонка? Фонтэну под тридцать, значит, и сестре его, должно быть, много за двадцать.
– Партия еще не скоро закончится, – Шарль подошел к нему, машинально поправляя галстук.
– С чего ты взял?