– Да полно тебе сочинять, – отмахнулся Альбер.
– Не понимаю, отчего ты не хочешь прислушаться к моей версии! Обыватель тысячи раз слышит и читает об убийствах, но ему и в голову не приходит применить ситуацию к своему окружению. Ведь убийства совершаются какими-то далекими от нашей цивилизованной жизни людьми. И вдруг – как обухом по голове: Ростан подорвался на бомбе! Какая жалость, что не Марсо, который гораздо противнее. Ну а затем тайный недоброжелатель сводит счеты с Марсо в надежде, что полиция и это убийство припишет тому, кто убрал Ростана… Что ты на это скажешь?
Альбер не сказал ничего. Он ушел в ванную, пустил воду и, опершись на раковину, с отвращением уставился на собственное отражение в зеркале. Неужели в действительности все обстояло так просто, как считает Шарль? Сестра Фонтэна вчера сказала, что ему, Альберу, никогда не найти убийцу, поскольку тот – шахматист. «Шахматист мыслит иначе, нежели вы». Альбер не отрывал глаз от девушки, и его огорчало, что она не верит в его силы. «Шахматист обдумывает каждое свое решение лучше, чем обычный человек. Тщательнее подготавливает акцию, тщательнее подстраховывается. Он рассчитывает на несколько ходов вперед в сравнении с вами». Альбер почувствовал раздражение. «Возможно, относительно шахматистов вы правы, – сказал он, – но здесь идет игра, правила которой я знаю лучше». Девушка молчала, а затем после долгой паузы, сообразив, что от нее ждут ответа, вскинула на Альбера свои огромные, серьезные глаза и свойственным ей задушевным тоном проговорила: «Надеюсь».
– Марианна Фонтэн, – негромко произнес Альбер и покачал головой. Он не испытывал влечения к сестре террориста и не был влюблен в нее с первого взгляда. Сейчас, пытаясь проанализировать свое чувство к ней, он понял, что это ревность. Ему лично ничего от нее не надо, однако он ревнует ее к каждому, кто может взять ее за руку, обнять, приласкать, назвать своею.
Неужели Марианна права? Вот ведь и брат ее постоянно на несколько шагов опережает полицию. Альбер встал под душ и тотчас заорал не своим голосом: вода была нестерпимо горячей – погрузившись в раздумья, он забыл отрегулировать температуру. В ванную влетела перепуганная Марта с яйцом в руке.
– Вода слишком горячая, – пожаловался Альбер.
– Поторопись. Завтрак сию минуту будет готов.
– Я это есть не в состоянии, – он укоризненно ткнул пальцем в яйцо.
– Не для тебя и готовлю. Ты обойдешься гренками. – Марта повернула кран, и на Альбера внезапно обрушилась ледяная струя.
Гренки подгорели, пока Марта готовила завтрак для гостей. Яичница с колбасой, зеленым горошком и овощной приправой, густо посыпанная тертым сыром, выглядела весьма аппетитно, и коллеги Альбера уписывали ее за обе щеки.