— Я получил информацию — по линии Трех Китов, как ни странно, — что на самом верху у тебя, в Оперативном управлении, сидит изменник. Как вы любите выражаться, «крыса». И связь его с проектом «Кукушонок» несомненна.
— Кто?
Илья Модестович кивнул на экран:
— Посмотри, кем подписан самый первый документ в деле… И вспомни, кто из полевых агентов на месте курировал операцию «Амга» в семьдесят девятом.
2
— И всё-таки ты сказал не всё… — задумчиво протянул обер-инквизитор. — Что-то оставил за душой. Я не понимаю, в чем дело, Илья.
Семаго-младшему трудно было вести разговор с Юзефом в задуманном ключе. Но он попытался
— Я долго, несколько лет, работал по официально закрытой Капитулом теме. Не делай суровое лицо — на общественных началах, не разбазаривая вверенных сил и средств…
— Закрытых тем много… По какой именно? — спросил обер-инквизитор, хотя и сам догадывался, по какой.
Семаго вновь кивнул на экран:
— По исследованиям, проводимым в лаборатории Андропова.
— Хм… Не ты ли в своё время на Капитуле утверждал, что надо быть Кювье, чтобы по уцелевшим остаткам восстановить полную картину? И пенял оперативникам на их топорную работу?
— Я и сейчас не отказываюсь от тех слов. Сработали они топорно. Пытаться восстановить методы и результаты действительно было почти нереально. Решение Капитула оказалось правильным.
— Та-а-ак… Насколько я понимаю, ты в одиночку свершил нереальное. И результаты принадлежат лично тебе. Ноу-хау профессора Семаги… И просто так ты их Конторе не отдашь. Не пойму лишь, что ты хочешь взамен.
Юзеф и в самом деле недоумевал: это какие же должны быть ставки, чтобы Семаго решился затеять такую опасную игру с обер-ииквизитором? Семаго, никогда не проявлявший никаких политических амбиций, с головой погруженный в научную деятельность..
— Я хочу узнать, как погиб мой отец, — сказал Семаго.
— Хм… Ты ведь и тогда был кандидатом в члены Капитула, и читал отчет СВБ, и…
— Ты тоже можешь почитать официальный отчет Трех Китов, — парировал Семаго.
3
На столе лежала папка из личного архива Юзефа (на компьютерные носители эти документы никогда не переносились). Дело, повествующее о гибели Семаго-старшего, одного из четырех отцов-основателей Новой Инквизиции, первого и бессменного, до самой своей смерти, руководителя Трех Китов…
— Ты уверен, что хочешь всё это прочитать? — спросил обер-инквизитор. — Любая месть запоздала, да и мстить уже некому… А неудовлетворенная жажда мести — страшная вещь и может принимать самые странные формы. В двадцатом году Первая Конная отступала через Волынь после разгрома в Польше. Буденовские орлы искали, на ком бы сорвать злость за поражение, и устроили еврейский погром в Маневичах, на малой родине Богдана Буланского. Вся его семья погибла — пытаясь спасти знакомых евреев… Детали трагедии Богдан узнал только в двадцать пятом, когда выплыло кое-что из архивов Фрунзе. Имена лично ответственных командиров в том числе. В живых к тому времени никого из троих не осталось. Представляю трагедию Дани — есть огромные возможности для мести, самой жуткой, самой утонченной, — а мстить уже некому. И он возненавидел меня — за то лишь, что состоял в одной партии с убийцами. Чем всё закончилось, ты знаешь… Да и не закончилось еще толком… Порой я думаю: он ведь мог до сих пор остаться с нами, если бы знал лишь, что родные погибли в Гражданскую, без подробностей… Уверен, что тебе необходимо знать всё изложенное в этих документах?