К концу четвертой недели в Новгород прибыл целый обоз — несколько десятков саней да верховая охрана. Привезли не только медведей с вожатыми — и песельников, и дудошников, и скоморохов, и гудошников… Не приехал лишь Осетр и семеро ближних его кромешников, сопровождавших Субботу из Александровской Слободы.
Ртищев изумился еще больше: выполнить задание и не спешить за наградой? Не похоже, совсем не похоже на Субботушку… Изумился, но проследил, чтобы груз отправился в сторону Москвы без задержки.
Через шесть дней явился и Суббота Осетр, а с ним опять несколько крытых груженых возов: еще одна ватага медвежьих вожатых да полтора десятка где-то схваченных старух-ведуний… Пленницы удивили Ртищева — огромные ростом, необъятные телесами, словно и не было в окрестных землях мора и голода. Зато Осетр исхудал, лицо, посеченное холодным зимним ветром, покраснело, шелушилось… А глаза… Первым делом подумал Ртищев, что на подъезде хорошенько приложился дружок к фляге, от мороза спасаючись, но винным зельем от Осетра не пахло.
«С чего ж так черти-то в очах расплясались?» — удивился Гаврила, крикнув младшим служкам, чтоб растопляли побыстрей баньку.
А Осетр продолжал удивлять.
— Леонид, говоришь, жизни не дает? Земцы вконец заели? — сказал, кривя губы в нехорошей усмешке. — Пособлю, дело недолгое… Завтра с утра и займусь.
* * *
С земцами — государевыми чиновниками, управлявшими не вошедшей в опричнину частью Великого Новгорода, — Осетр разобрался на редкость просто.
Заявился на Софийскую сторону в компании своих кромешников и медвежьих вожатых, вышиб двери земской избы [9] — и запустил внутрь зверей. Главный земской дьяк Бартенев попытался было увещевать, грозить карами государевыми — был заперт в подклете с одним из медведей. Дьяка на его подворье унесли изодранного когтями, чуть живого… Перепуганные писцы и подьячие затворились наверху, в сытнице. Осетр и там велел вышибить двери. Спасаясь от когтей и клыков, земцы прыгали в окна, расшибались, ломали ноги…
Осетр — как в лучшие опричные времена, на коне, в черной рясе, со свежеотрубленной собачьей головой у седла, — кричал им:
— На верных слуг государевых доносить вздумали, бляжьи дети?! Гуляй, робята, что у выблядков в закромах найдете — всё ваше!
Затем вошедшая во вкус компания двинулась по приказным избам, где история повторилась. Молва шла впереди Осетра — и в большинстве изб чиновники поспешно разбежались по домам, даже не заперев присутствий. Новгород остался без земской администрации.
Завершился погром грандиозной пьянкой. Выпивший Осетр хвалился, что назавтра тем же манером разберется и с владыкой Леонидом…