— Согласен,— вздыхая, как беспокойный призрак, отозвался Феодосий и сел, съежившись, будто из него выпустили воздух.
— Я знаю, как вы думаете, Феодосий. У вас в голове идеология балета “Лебединое озеро”. Одни пляшут в белых трико, другие в черных. Тут — злодеи, там — добряки. Тут лебеди белые, там жабы бородавчатые. Даже если дядя Витя источает диверсионные мыслекоды, если даже ему помогает ужасный вирус “К2”, главное все-таки, какую стратегию имеет весь конгломерат кибероболочек.
— Да бросьте вы,— попросил Феодосий.— У меня уже живот болит от вашего пива, а вы тут перешли на откровенную поповщину.
— Кибероболочки функционируют целенаправленно — это аксиома. Но даже канареечке, вот с таким лобиком, понятно — они это делают отнюдь не по нашему плану. Отнюдь. Там, в сетевой вычислительной среде — идут необратимые процессы самоорганизации. И что это за процессы, много ли у нас времени осталось на анализ? Мы же прикрыли свои ясные очи обеими руками, чтоб ничего не видеть.
— Вам платят совсем не за эти бредни.— с отвращением процедил Феодосий. — И платят неплохо.
— Судя по округлости ваших щек, такой порок как бедность вам не свойственен. Но поймите, в сетевой среде веет ветер творения. Каждое мгновение он рождает новые формы цифровой жизни, невиданных информационных зверей, которые эволюционизируют в сторону большей сложности и агрессивности. Можно называть их “оболочками”, но к оболочкам из наших технических проектов они имеют такое же отношение, как стокилограммовый верзила к зародышу…
Феодосий поперхнулся и стал мучительно кашлять. Освальд любезно ухнул ладонью по его спине. Потрясенный инспектор замер, выпучив глаза.
— Настоящая кибероболочка — это миллионы связей, обменов, информационных мостов, как бы беспорядочно наводимых в каждый отдельный момент. Но этот беспорядок на самом деле является эволюционным вектором, переводящим ее из одного состояния в другое, более устойчивое. И не только ее, всю вычислительную сетевую среду в целом.
— Ну да, Илья Пригожин рукоплещет из гроба и машет учебником по теории неравновесных процессов,— буркнул старший по званию. — Давайте от теории к практике.
— Наша служба не оправдывает надежд, возложенных на нее ленивым бездумным обществом. Под нашими внушительными фуражками мыслеемкость даже меньше, чем у девушек из подтанцовки на футбольном матче. А ведь мы последняя опора общества, которое хочет только потреблять, играть, радоваться, но не хочет думать. Господи, да вы посмотрите вокруг. Дремлют наши сограждане, как сладкие ягодки в собственном соку, втягивают калории, впечатления и выделяют фекалии. А кто еще выделяет необычные мысли — обязательно попадает в застенки нашей инквизиции.