— Вам, сухопутным, не понять, — махнул рукой Койне. — Вода всегда очень эмоциональна. Водяные просто обязаны иметь хорошие отношения с реками, верами, прудами и ручьями, иначе они там не задержатся.
— А чайки могли сопровождать наследника?
— Да, конечно. Это птицы, которые любят воду и живут водой. Они частенько входят в состав свиты князя Остайи. Постой, почему ты спросил имени о чайках? — водяной прищурил свои прозрачные глаза. — Тебе что-то известно именно о них?
— Я имею сведения, что чайки, сопровождавшие княжича Хокийо в его последнем походе по Хмурой реке, не вернулись домой, — многозначительно произнес Нырок. — Я уверен, что их гибель лежит на совести тех, кто убил наследника.
— Поразительно, — только и смог вымолвить Койне, который рассчитывал на полноценный рассказ о том, как эти сведения попали к Нырку, но не дождался его — альв не собирался прерывать глубокомысленное молчание. Водяной, которого изрядно раздражал этот спесивый толстячок, не стал задавать дополнительных вопросов. В конце концов, сегодня на закате всё станет ясно: справился ли посланец империи с расследованием или он способен только тарелки с икрой подчищать. Втайне Койне полагал, что Нырок с заданием не справился. Все эти истории про чаек были, что называется, вилами на воде писаны.
— Ты не против, если я прогуляюсь по лесу? — небрежно спросил Нырок. — Хочется подумать в одиночестве, а потом, разумеется, позавтракать. Надеюсь, князь Остайя не скупердяй и не поскупится накормить меня так же сытно, как вчера.
Пустоголовый обжора, вынес окончательный приговор Койне, но вслух ничего говорить не стал, только слегка поклонился, выражая тем самым свое уважение гостю. Повеселевший альв отправился в чащу, а водяной некоторое время пристально смотрел ему вслед, а затем бесшумно нырнул обратно в ручей. Он торопился поделиться с князем своими наблюдениями.
Закат солнца застал Нырка на берегу Хмурой реки. Узнав о том, что их приятель собирается встреться с водяными, гриффоны предложили составить ему компанию, и даже Зеленый Жох заявил, что лично проломит голову тому, кто «попробует обидеть малыша». Однако альв, во избежание конфликта, попросил спутников оставить его одного. Он наблюдал, как волны вспенились и на белом гребне покаялся водяной князь. Пришел ли Остайя на встречу в одиночестве или его свита пряталась под водой, альв не знал. Но он прекрасно понимал, что в его ситуации это не имеет никакого значения. Либо князь поверит доводам Младшего, либо объявит войну империи.
— Я слушаю тебя, альв, — вместо приветствия произнес Остайя.